-- А что, Карин, может, ко мне? – пригубив бокал вина, щурясь,
спросил коротко стриженный смуглолицый мужчина с маленькими оттопыренными
розовыми ушками, как у летучей мыши. Карина была девушкой яркой, общительной
и, судя по откровенному чрезвычайно декольтированному лиловому платью,
готовой к любовным авантюрам. Когда Павел пригласил её в ресторан на
второе свидание, она для себя решила, что предпримет всё возможное,
лишь бы ускорить процесс знакомства с этим импозантным, небедным и
перспективным молодым человеком. Со слов подружек, он имел кое-какие
связи в шоу-бизнесе, а это как нельзя кстати для Карины, знойной
голубоглазой брюнетки со спортивной фигурой, увлекающейся музыкой и
обуреваемой мечтой найти спонсора для продвижения своего таланта,
в частности – вокального. Работать за три копейки в государственном
учреждении делопроизводителем ей порядком надоело. Кроме того, подруги
советовали остерегаться, так как он с одержимостью меняет спутниц,
но Карина была не прочь рискнуть, в том числе гордостью. Вдруг она та
единственная, ради которой бросают старые привычки.
-- Поехали, я тебе покажу свою коллекцию кактусов, - мурлыкал Павел,
не отводя масленых глаз от красавицы, - я уверен, тебе придутся
по вкусу печенья, которые лично вчера испёк. Печенья с кактусом.
-- С кактусом? – по-детски наивно удивилась прелестница и чуть
приоткрыла рот.
-- Конечно! С кактусом, - мужчина с еле-заметной улыбкой продолжил
игриво поглядывать, - без колючек естественно. Бывают с кокосом,
а это – с кактусом. Очень вкусные, очень аппетитные, не калорийные.
Тебе понравятся. Тем более, я приготовил их специально к нашему
сегодняшнему вечеру.
--Даже так? – хихикнула Карина и отпила красного вина, стараясь слишком
бурно не радоваться, иначе Павел заметит, что она только и ждёт,
как бы напроситься в гости. Но внутри бушевал шквал переполняющих
её чувств. Конечно, она немножко поизображает из себя недотрогу,
но только немножко, совсем капельку. – Ну, поехали. Должна же я
продегустировать твой кулинарный шедевр.
Двадцать минут езды, и «Порше» с двумя воркующими людьми подлетел
к трёхэтажному коттеджу с мощным кирпичным забором. На фоне летнего
звёздного неба дом высился тёмной мрачноватой глыбой, словно вылезшим
из-под земли гигантским шампиньоном. Бережно заводя даму внутрь,
Павел рассказывал об истории строительства особняка, о том, каких
высокопоставленных чинов ему посчастливилось принимать в гостях по долгу
службы, и не только. О своей работе он говорил охотно на протяжении целых
двух свиданий и порядком надоел Карине своей болтовнёй. Ей не терпелось
улучить момент и расспросить его о связях с продюсерами и, несомненно,
продемонстрировать ему свои недюжинные вокальные способности.
Пока они поднимались на второй этаж в просторную богато обставленную
гостиную, хозяин успел поведать о своём недельном отпуске на Бали
в обществе кое-каких депутатов. На столике перед дорогим кожаным диваном
уже стояли бокалы, ведёрко с бутылкой холодного шампанского и тарелочка
с выпечкой, очевидно, те самые печенья. Красотка грациозно приземлилась
на диван, картинно закинув ногу на ногу, и с добродушной физиономией
терпеливо слушала занудное лопотание ухажёра, который уверенными движениями
уже открывал бутылку. Хлопок вылетевшей пробки слегка взбодрил начавшую
было зевать Карину, она даже невольно пискнула, а Павел с плотоядной
миной разливал шампанское по бокалам.
-- К шампанскому возьми печенье, - он протянул ей полный бокал и
тарелочку, - оно самое, разрекламированное, из собственной коллекции
кактусов. Я тебе их покажу попозже, у меня для них целая комната выделена.
Гостья приняла и то, и другое, заинтересованно разглядывая кулинарное чудо.
Уж с чем-чем, а с кактусом печенья ей не доводилось пробовать.
-- За тебя, Карин! – Павел смотрел на неё глазами, сочащимися распутством.
Она поняла это и смущённо улыбаясь, чокнулась с ним. Затем они синхронно
отпили по глотку и девушка, откусив половинку рыхлого десерта, принялась
жевать, стараясь сделать это предельно эротично. Но с учётом того,
что накануне дантист ей поставил пломбу, процесс пережёвывания захватил
не всю полость рта, и со стороны могло показаться, что в выпечке
действительно какие-то колючки, и дегустатор опасается работать челюстями.
-- Ну, как? – сияя, поинтересовался Павел, ощупывая взглядом чаровницу,
как новенький блестящий спорткар во время тест-драйва.
-- Вкусно.
Карина очнулась от грубого прикосновения к лицу. Она не могла вспомнить,
как она потеряла сознание, и что этому предшествовало. Её глаза были
распахнуты, но она ничего не видела вокруг - клубился мрак, словно
искусственный туман, выпускаемый на съёмочную площадку. Она не была связана,
но чувствовала невыразимую слабость, и голова, наполненная до отказа
свинцом, будто бы принадлежала не ей, а незримому кукловоду под потолком.
Волны, нет, ЦУНАМИ страсти внезапно захлестнули всё её существо, и она
лихорадочно затрепетала, переживая необъяснимое состояние, до селе ей
не знакомое; хотелось гомерически хохотать и плакать одновременно.
Адским пламенем горели некоторые участки тела, в частности: вся промежность,
живот, грудь и рот, точно в неё, как в утку, влили инфернально-острый
соус. За жжением последовало дикое желание секса, такое неистовое и
звериное, что разум был не во власти контролировать действия. На сцену,
беснуясь и куражась, высыпали природные инстинкты, задвинув самоанализ
в жалкую затхлую гримёрную кабинку. Девушка обнаружила себя обнажённой,
полулежащей на чём-то мягком, скорее всего, она размещалась на кровати,
а под её спиной находилась подушка. Зрение по-прежнему не баловало
наличием красочных объектов. Разыгравшаяся безудержная похоть сделалась
невыносимой, и Карина возжаждала при помощи пальцев заняться
самоудовлетворением со скоростью страдающего Паркинсоном пианиста.
Между ног оказалось восхитительно влажно и в тишине пальцы с громогласным
чавканьем вязли в пылающей щелке. Этого ей показалось мало, тело
требовало абсолютной заполненности влагалища, и, осознав, что руками
она себе в данной ситуации не поможет, в отчаянии заскулила. Вдруг,
напротив её личика нарисовался буквально из ничего, материализовался
из тьмы, крупный, как тепличный огурец-переросток, игольчатый
ядовито-зелёный кактус. Он покачивался угрожающей пикой из стороны
в сторону в каких-нибудь двадцати сантиметрах от её носа. Мучаясь
сладостно-болезненными спазмами низа живота, она хищно и крепко схватила
цветок, словно половой член. Моментально в ладонь впились сотни игл,
руку пронзила боль, но какая-то странная. Эпицентр находился в ладони,
однако волна оттуда прошла через всё тело, сотрясаемое сладострастием.
Возникло ощущение, что боль и наслаждение сложились в один общий пазл,
пазл маячившего на горизонте сексуального удовлетворения. Карина,
чувствуя, что сходит с ума, притянула фаллическое растение к себе и
заглотила его на максимально возможную глубину, безжалостно повреждая
губы, язык, дёсны и всю ротовую полость. Кровь побежала в горло,
и она рефлекторно несколько раз глотнула, чтобы не захлебнуться.
Произведя длительную серию возвратно-поступательных движений,
сопровождающихся фейерверком болезненно-сладостных переживаний,
Карина извлекла изо рта окровавленный кактус с повисшими на его колючках
лоскутками мяса. Не теряя ни секунды, она переместила растение вниз и,
громко вскрикнув, рывком вогнала его в давно заждавшееся кипящее лоно,
до бахромы раздирая нежнейшую плоть. Первые фрикции дались с трудом,
но через миг поршень заходил гораздо легче, скользя по кожаным
ошмёткам слизистой поверхности, заполнившим всю вагину. Впечатления
были настолько яркими, а чувства настолько острыми и
противоестественными, что у Карины явственно запульсировало в черепе;
мозг вот-вот готов был взорваться ядерной боеголовкой. Продолжая
судорожные движения импровизированного дилдо внутри превращённого
в кашу и, очевидно, навсегда травмированного влагалища, девушка
не стонала, она: визжала, вопила, выла, кусая лохмотья губ и обливаясь
слезами! Но визжала и вопила она не от страданий, её организм
взлетел на такую вершину экстаза, которую она не могла и вообразить
в своих самых изощрённых грёзах! Спустя десяток хлюпающих в кровавом
фарше толчков, девушка выгнулась, задёргалась в сладостных конвульсиях,
и за мгновение до провала в небытие, на задворках её сознания падающей
звездой сверкнула мысль о том, что она испытала последний в своей жизни
оргазм, ибо сейчас умрёт от кровопотери.
Рыжее солнце робко заглядывало в спальню. Широко раздвинутые занавески
не мешали лучу свободно скользить по измятому одеялу. Карина вздрогнула
и пугливо озираясь, выпрыгнула из постели. Первым делом она ощупала лицо.
Слава богу, без дефектов! Язык - ватный, рот - сухой, без царапин и порезов.
Запустив руку в трусики, исследовала половые губы. Тоже всё в норме.
Крови нигде не видно. Сон? Чёрта с два! Таких реалистичных снов не бывает!
Дверь в спальню распахнулась и, довольно насвистывая незатейливую мелодию,
вразвалочку вошёл Павел в халате, катя впереди себя сервированный столик
с едой.
-- О! Принцесса, доброе утро! Ну и ночка выдалась, правда? Я надеюсь,
тебе понравилось. Завтрак готов!
Прежде чем впасть в истерику, гостья молчаливо привела себя в порядок,
анализируя случившееся, и позавтракала.
Вежливо выпроводив разбушевавшуюся мадемуазель, Павел притопал в свою комнату,
плюхнулся в шикарное кресло перед компьютером, достал чёрный маркер и,
огорчённо буркнув под нос: «на четвёрочку с плюсом», подписал конвертик
с диском. Очередная пассия оказалась не в восторге от его пристрастия
к сексу в одурманенном состоянии. Подумаешь, важная цаца! Зато сохранилась
запись их более чем бурного соития, которую в любое время можно пересмотреть
и вспомнить волнующие эпизоды.