1.
Бар сегодня забит народом, как бочка рыбой,
Дым табачный висит грозовою тучей над головами.
Тапер Джек на расстроенном пианино, словно на дыбе,
Перемешивает реальность с опиумными снами.
На скрипучей сцене в полутьме нереально-ярко
Изгибается смуглокожее тело в зеленом шелке.
И от каждого змеиного перелива им - в зале - жарко,
И от каждой твоей улыбке они там в блаженном шоке.
Танцуй, танцуй сегодня, мой развратный демон,
Танцуй, чтоб преисподняя стала живою явью.
Танцуй, чтоб они заходились в крике беззвучно, немо,
Танцуй водою, стелись змеею и гибкой сталью.
Рассыпались волосы алым огнем по спине, по полу,
И каждый желал обладать этой ночью тобой всецело,
Какая попка, какие плечи, какие руки, да полно-полно!
Какое роскошное, страстное, гибкое, жаркое тело!
А высверк глаз из-под черных ресниц кинжальный!
Отдать за такого все, что не пропито, до последнего цента!
Да даже душу, на кой она ляд работяге, отдать не жалко.
Заложить жену и детей, и себя хоть под сто процентов.
Танцуй, мой сладкий, мое адское, дикое пламя,
Танцуй, чтоб казалось им - вот их райские кущи,
Танцуй быстрее, чтоб они себя забывали сами,
Танцуй, мой милый, танцуй, а я соберу-ка души.
2.
Бармен протирает стаканы, устало щурясь на свет.
Он ни молодой, ни старый, на вид тридцать пять-сорок лет,
Черноволосый, чуть седины на висках, волосы в хвост,
Обычный такой парень. Да только - а так ли прост?
Он никогда не спросит, джин или водку, а может, вообще, пивка,
Нальет тебе именно то, что надо - не дрогнет его рука.
Он не смотрит в глаза и по большей части просто молчит,
Но каждый приходит ему рассказать о кошмарах в глухой ночи.
Он слушает, кивает, наливает еще, еще, еще по одной.
К закрытию бара ты пьян мертвецки, а он тебе как родной.
Он даже молча тебя дотащит до двери, а руки его - как лед.
Кто хоть раз заходил в бар "Пляшущий демон" - снова туда придет.
Ты наутро не вспомнишь, что пил, нет похмелья, и голова не болит...
Бармен, усмехаясь, глядит на бутылку - в ней кошмар до краев налит.
3.
Джек сгибается вопросительным знаком
Над черно-белой своей судьбой,
Семь нот на октаву, пожалуй, хватит,
Так навязчив мотивчик простой.
У тебя засядет в мозгу, попробуй,
Избавься-ка от него, заразы.
Отдается биением сердца дробный,
Ритм неровный, прилипший сразу.
Ты глотаешь, не чуя, стакан за стаканом,
Незаметно притопывая ногой.
И в висках отдается песенка странно,
Знакомой, серой, глухой тоской.
На помосте под слаженный ритм сердца
Извивается в танце смуглое тело.
Чаще, чаще, Джек, а задай-ка перца!
Джек кивает: вот это другое дело.
У тапера пальцы - засохшие ветки,
Он горбат, будто под фраком панцирь.
К ночи клавиши носят алые метки,
Все быстрее демон кружится в танце.
Джек смеется, его пианино хрипнет,
Только струнам порваться не светит...
Закрывается бар, и музыка стихнет.
Бармен кинет на стойку плети.
Джек снимает фрак, расправляет крылья,
На колени - руками к стойке.
Кровью демон рыдает, но хлещет сильно:
Ангел платит по неустойке.