Нынешнее лето, в отличие от прошлого, совсем не засушливое. Дождики проходят почти каждый день, от того и травы в поле выросли сочные, высокие. Едва подует ветерок и заштормит зелёное море, заиграет обилием оттенков от изумрудного, до тёмно-зелёного, почти чёрного. Всякий раз идя на дачу через луг и погружаясь в прохладную зелень по самые колени, я любуюсь этой невиданной красотой и чувствую особый запах - запах заливного луга.
Какой замечательный месяц июль, ловлю себя на мысли, середина лета и середина года, время отпуска, блаженство и расслабление.Иду по едва заметной тропинке, протоптанной редкими дачниками, неподалёку пасётся молодая лошадь, стройная, длинноногая, светло-коричневой масти с белой полосочкой на крупе, пышной гривой и длинным хвостом. Чья же это лошадка, думаю, видать, объявился в крохотной деревеньке Балдыш, что менее чем в полукилометре на пригорке, знаток лошадей. Люшадка-то, по всему видать, породистая, чистокровная, дорого стоит.
С этого дня мимо я равнодушно не прохожу.Постою несколько минут, понаблюдаю за лошадкой и двигаюсь на свой садовый участок. А в деревеньке народец, видать, весёлый. То музыка слышна, то песни на всю округу разносятся, вот как поют горластые деревенские бабы! Ну просто не Балдыш, а балдёж, так шутя называю я деревушку.
Лошадь к этому деревенскому хору уже привыкла, не реагирует никак. А если неподалёку проезжает машина, или трактор, пугается, отбегает в сторону, смотрит настороженно на неведомого, громыхающего, рычащего зверя. Но как только техника отъезжает подальше, тут же успокаивается и задумчиво вглядывается куда-то вдаль.
Однажды я решился подойти к лошадке поближе. Деревенская женщина, собиравшая на лугу щавель посоветовала не приближаться:
- Вы к ней не подходите близко! Лошадка брыкается, да лягается. Молодая ещё, не учёная она у нас. Знаменитой орловской породы, а зовут красавицу Лада. Её Федьке брат ветеринар привёз, хворала она долго, слабенькая была, а мы вылечили, выходили.
И я, сперва тихонечко, потом громче, несколько раз позвал:
- Лада! Лада! Лада! Лада!
Реакции со стороны Лады не последовало никакой. Ну, конечно, решил я, она же меня не знает, признаёт, верно, одного лишь хозяина и во всём ему подчиняется.
Так незаметно пролетел месяц. Отпуск близился к концу и меня всё чаще и чаще начинали посещать и одолевать мысли и думы об оставленной на время работе, делах служебных. А тут и Лада проявила себя с неожиданной стороны, показав свою строптивость и норов.
Возвращаюсь вечером домой, иду через луг и слышу непонятный шум,лязг, крики женщин и ругательства мужиков деревенских, Балдыжских. А разглядеть, что же там происходит, мне мешает густой кустарник, растущий на окраине деревушки.
Останавливаюсь, смотрю и глазам не верю. Из-за кустарника вылетает Лада, запряжённая в телегу и во весь свой лошадиный дух мчится по лугу. Следом бегут бабы и мужики, пытаясь догнать и усмирить лошадку. Но не тут-то было! Выписывая невероятные виражи и пируэты, Лада несётся то вправо, то влево, швыряет телегу в стороны, едва не переворачивая её.
- Стой, Лада! - кричит мужичёк, видимо, тот самый Федька, хозяин кобылы.
- Стой, Сволочь! Т-п-р-р-у! Тебе говорю!
Строптивая Лада в ответ на команду хозяина заложила очередной такой крутой вираж, что телега не выдержала гонки и начала рассыпаться на ходу. Сперва отвалилось переднее правое колесо, потом сразу два задних вместе с осью покатились в сторону. Ну, а то, что осталось от телеги, лошадь утащила далеко на луг.
- Вот и попробовали запрячь кобылицу, так она всем показала орловский характер! -проговорил я негромко и пошёл домой, думая, что теперь станет с лошадкой, простят ли её, поймут ли, что животное подобной породы не предназначено для телег и плугов, как у нас привыкли, так ведь и загубить можно по недомыслию.
Но к счастью моему и Лады, всё худшее минуло стороной. Иду на следующее утро, смотрю, на лугу, как ни в чём не бывало, пасётся Лада, спокойная, неторопливая, грациозная.
- Ох, и долго жы мы тогда бегали за ней! - вспоминали деревенские мужички, - Пока не стемнело. А запрягать её больше мы не будем, не та животина. Пускай себе пасётся на лужке без узды,да без седла.
Несколько раз ещё ходил я на дачу, любуясь красавицей Ладой, гордой и непокорной, так и не подчинившейся желанию хозяина Федьки запрячь её в телегу.
Как сложится судьба Лады, волею случая оказавшейся в этой деревеньке в семнадцать дворов, неведомо. По разговорам я слышал, что её собираются продать заезжему знатоку лошадей для ипподромных бегов. Это, я думаю, всё же лучше, чем таскать телегу, или плуг, или борону и видеть пьяный балдёж жителей деревни Балдыш, коим, что кобыла, что мерин - всё едино.
* * *