Молли появилась в семье неожиданно, хотя предварительных разговоров о желании завести собаку было много. Алина чувствовала себя одинокой после второго крупного переезда в чужой еще для нее стране. Казалось, вот только она привыкла к новому месту, обзавелась близкими друзьями, стала понимать и говорить на чужом еще ей языке, как пришлось вновь сорваться, паковаться в какой-то невероятной спешке и уезжать. И вот они уже совсем в другом месте, на юге Швеции, где все опять незнакомо, даже временами враждебно, опять все то же недопонимание и осторожность со стороны окружающих. Язык здесь воспринимается совсем по-другому, у сконцев свой особый диалект с множеством дифтонгов и трифтонгов, что несколько обескураживало спервоначалу. Тем более, что место, куда они перебрались, скорее было не шведским, а иммигрантским, шведы здесь были вытеснены переселенцами из разных стран, больше всего из мусульманских. Здесь даже школа была чисто мусульманская, но Алина пошла, конечно, в обычную школу, расположенную напротив их дома, в чудесном, ухоженном парке.
Щенок должен был скрасить ребенку новые негативные впечатления от нового городка и в какой-то степени ее тоску по покинутым друзьям. При этом отчим все время подчеркивал, что щенок должен быть недорогой и породистый, не более тысячи крон. Для Швеции это были не реальные условия, потому что даже дворняги здесь стоили минимум три тысячи крон, а про какую-либо породу вообще говорить не приходилось. Самой Алине нравились всегда кавалер-кинг-чарльз спаниели, именно эта порода была ее мечтой, но их цена была более десяти тысяч. Поэтому Марина даже и не задумывалась, что этот «новый проект» мужа о приобретении собаки может привести к какому-либо реальному результату. Каково же было их с дочерью удивление, когда в день Алининого дня рождения отчим все же привез щенка. Это была не та порода, о которой мечтала девочка, но она обрадовалась подарку, ведь у нее появилось близкое, родное существо, за которым она могла ухаживать и делиться всем самым заветным. Внешне щенок был похож на дворняжку, коих они с матерью много видели в Москве и иной раз подкармливали. И тем не менее это была настоящая, игривая, смышленая собачка, очень похожая на ту, которую подарил Малышу отец в знакомом нам с детства российском мультфильме о Карлссоне. Потом оказалось даже, что это довольно известная и популярная на юге Швеции и в Дании порода, которая называется датско-шведская усадебная, если дословно переводить ее название со шведского языка.
Это был щенок-девочка, хотя уже повзрослевшая, в их дом она попала в четырехмесячном возрасте, поэтому можно сказать, что обладала своим ярко выраженным характером с первых дней ее появления у них. Она была смышленая и озорная, добрая и покладистая. Сколько бы ее не тискали дети, одноклассники Алины, она переносила все их затеи с какой-то почти человеческой улыбкой на благодушной мордашке. Она совсем не лаяла, чем вызвала удивление приехавшей к ним в гости из Москвы подруги.
- Что же это за собака такая, которая не умеет лаять?! – Поражалась она – Её надо хотя бы научить лаять.
Но все её попытки обучения так и оказались напрасными.
Зато Молли очень любила копать, это видимо было заложено генетически в этой породе, ведь они были выведены на хозяйских усадьбах юга Швеции и Дании, где водилось много разных грызунов. От них страдали урожаи хозяев, потому видно их научили бороться с такой живностью. Молли доставляло удовольствие все закапывать, особенно несвежие носки в щели кожанного кресла между спинкой и сиденьем или между подушками в белых кожаных софах. Она была очень ласковая и доверчивая ко всем. А для Алины она стала ближе брата или сестры, о которых та всегда мечтала, но так и не получила.
Рассказов о том, как отчим облазил все газеты с объявлениями и о том, как он ездил по всему региону Сконе и подбирал щенка, потом хватило надолго. Главное же для мамы и дочки был сам факт появления нового члена семьи, именно само это маленькое, милое существо, оживившее их несколько тусклое существование в этой новой, еще несколько чужой для них, стране. Раскрас щенка напоминал далматинца – на белом теле были как будто хаотично разбросаны черные пятна различной величины. Собакам этой породы положено иметь висячие уши, но ее уши не желали висеть, они упорно поднимались, как у заправской овчарки. Да и по экстерьеру она сильно напоминала овчарку, только в миниатюре. Самой Марине всегда нравились овчарки, может еще и поэтому у нее даже не возникло никаких, может для кого-то закономерных, вопросов относительно навязанного мужем выбора ребенку. Она видела, что Алинка счастлива и довольна этому новому другу и товарищу по играм. Были периоды, когда, казалось, и уши задумывались над будущим своей обладательницы, и тогда одно ухо послушно ложилось, но ненадолго. Два месяца спустя уши четко закрепились в позиции овчарки.