Стою, угрюм и недвижим,
во тьме смиренной.
Мой чистый изумрудный лист
подернут тленом,
прожилки хладные впились;
а взгляд Селены
Листу беду наворожит…
Потяжелели
пригнулись ветви в тишине,
услышав: «осень».
Вздохнули птицы на ветвях
многоголосо,
и лес, как будто бы одрях,
прощенья просит…
Лист отдал душу желтизне
и грянул оземь…