Жил-был один зайчишка средь ёлок и берёз
И слыл большим трусишкой, боявшемся всего.
Слетит с берёзы ветка, ворона каркнет ли -
Дрожит, как лист, зайчишка, от страха - не бежит.
И вот зимою как-то упал с берёзы ком,
Зайчишка нос в снег спрятал, решив - ударил гром!
Над ним смеются белки: »Какой ты, заяц, трус!»
Он из сугроба вылез: »Я вовсе не боюсь!
Не трус я, белки, знайте, а прячусь - просто так,
Играть я, белки, в прятки, поверьте мне, мастак!»
От слов своих зайчишка храбрится дальше уж
И вот вовсю хвалиться: «Я волка не боюсь!»
Смеются белки пуще: »Ну, это ерунда!
Ты б не хвалился лучше». «А вот - нисколько! Да!
Появится он только, за хвост его возьму,
Заброшу аж на ёлку, чтоб не было ему
Повадно зайцев кушать, их по лесу гонять».
И зайца тут послушать пришла его родня.
Смешно им тоже стало, что заяц их - хвастун:
С самим тягаться волком - под силу ли ему!
И все развеселились, ну зайца восхвалять,
На лес весь расшумелись и принялись плясать.
В то время одинокий по лесу бродит волк,
Голодный - преголодный, в ходьбе не видит толк:
Все зайцы вдруг исчезли, охота - никуда.
Вдруг шум в лесу услышал, идёт на шум, туда,
Где зайцы веселятся, и видит: целый взвод
Зайчишек, что резвятся и водят хоровод.
«Вот будет мне добыча! - обрадовался волк,-
Кого вот только выбрать, когда их целый полк!»
И видит: один заяц, что всеми окружён,
В грудь тычет себе палец и всех крикливей он.
Хвалится перед всеми, спесиво тыча в грудь,
Что волка одолеет один, когда-нибудь.
«Тебя мы и поймаем», - тут сразу волк решил,
Стоявший за ветвями, и к зайцам поспешил.
Шагнул он из-за ели и гомон зайцев стих.
Все зайцы очумели и замерли на миг!
Струхнули, так струхнули: из-за густых ветвей
Глаза, как луч, блеснули, все зайцы - врозь быстрей!
К прыжку готов волчище: пред ним еда стоит,
Не прыгает, не скачет, а только лишь дрожит.
Волк к зайцу уже прыгнул, но неизвестно как -
Тот вверх и к волку вскинул,
упал ему на спину,
Волк ошалел и скинуть пытался зайца всяк!
Тот, словно бы очнулся, от волка прочь взметнулся,
Зарылся под сугробом и замер, весь дрожа.
А волк в чащобе леса, вот от такого стресса,
Не мог прийти в себя.
А зайцы, разбежавшись от страха, кто куда,
Тихонько собираться уж стали все туда,
Где на лесной поляне их заяц – похвальбун
Всех зайцев спас отчаянно, а ведь решили - лгун.
«А где же наш зайчишка, наш заяц, наш храбрец?
Мы думали - трусишка, а он то, удалец!
Куда запропастился?» - и ну его искать,
А он, как в снег забился, так продолжал дрожать.
Искали день, до ночи, кусты все обошли,
А он, в сугробе, очи не смел, открыть свои.
Дрожал, дрожал и вскоре… осыпался сугроб.
Его, увидев, зайцы вскричали дружно: »Вот!
Вот наш храбрец первейший, что всех от волка спас!
Он самый из храбрейших, коль защитил всех нас!»
Те возгласы услышав, наш заяц тут во спрял
И из сугроба вышел, дрожать уж перестал.
И снова, подбоченившись, он на пенёк встаёт
И стая его слова вся с не терпеньем ждёт.
Теперь собой гордится законно он вполне.
Кто скажет, что хвалится, коль первый он в семье.
Теперь он не трусишка, с тех пор он не дрожит,
Коль ветка вдруг свалится, иль лист зашелестит.