Сидел на улице «мальчишка»
(Ну, лет, наверно, двадцать пять),
Листал потрепанную книжку.
Ему хотелось дико спать.
В нем было странного немало.
Скрывала маска пол-лица.
Хотя и не было обмана…
Он не похож был на слепца.
И, вроде, маска подходила.
В ней нет ни прорезей для глаз,
Какие режут терпеливо
Для карнавальных серых масс.
Нет маскарадных страз и блесток,
Лишь лоскутки семи цветов.
Как лепестки чудесной розы,
Оттенки сказочных садов.
Зачем с закрытыми глазами
Листать раздумий стройный ряд?
Как будто горькими слезами
Омыть прекраснейший наряд.
Он поднял голову, с улыбкой
Книжонку старую закрыл,
Отбросил ветхую накидку.
«Неужто, леди, я так мил?»
Он будто видел удивленье
В её испуганных глазах,
Как будто чувствовал сомненье
В ещё не сказанных словах.
«Не бойтесь, милое создание.
Я не опасен, я слепой.
Мной дар потерян видеть знанье.
Я выбрал путь себе иной.
Я слышал теплое дыханье,
Что Вы старались затаить.
Шаги, невольное вниманье
К моей книжонке. Может быть,
К тому, как я её читаю,
Цветною маской скрыв глаза.
Поверьте, просто вспоминаю,
Что было в ней лет пять назад...»
Она невольно засмеялась,
Он протянул свою ладонь.
Она забыть его пыталась…
Но, снова, к улице пустой
Она стремилась в ожиданье.
Он там давно уже, и вот,
Уже привычные свиданья
Она в надеждах снова ждет.
Все реже книгу он приносит.
Она ему читает вслух
(Он иногда об этом просит),
Но к строчкам он все чаще глух.
Решившись вскоре на посланье,
Нашедши, где она живет,
Он пишет пылкое признанье.
Он мимо площади идет.
Она сидит там у фонтана.
Его, заметив, поднялась.
А он в смятенье, у каштана.
Его мечта почти сбылась.
Но он бежит, боясь признаться.
Хотя уж знает, он любим.
Но он не может ей сознаться.
И вот, она спешит за ним,
Его хватает за одежду.
В ладони сжатое письмо
Он бросил под ноги небрежно.
Ему, как будто все равно.
Она с него срывает маску,
Он побежден её теплом.
Его глаза вгоняют в краску
Лишь на мгновенье, а потом…
Он не слепой, он видит зорко.
Готов убить, готов напасть…
В его душе уже так долго
Не просыпалась эта страсть.
И серый взгляд пронижет душу.
Она не леди, просто цель.
Он тело мысленно разрушит.
Его зрачок – уже прицел.
В его глазах металла пляски.
Она к ногам его падет.
А он, за шелк схватившись маски,
В непонимание замрет.
Он вспомнит все, и он заплачет.
Как он старался это скрыть!
Но, разве, может быть иначе?
И «Серый Грач» захочет взвыть….