Дыма нет без огня. Не бывает и молний без грома.
Не взорвется беззвучно об мол приливная волна.
Шум и ярость. И трепет, и шок. Этот мир слишком громок.
Злоба – дело живых. Бог судья.
Приговор – тишина.
Старый тракт опустел. Не скрипит колесо фаэтона.
Ветер стих и устало забросил в орешник фагот.
Даже капли дождя, что бегут по засохшим бутонам,
Инкрустируют смерть. И ни больше, ни меньше того.
Не кляни рваный лай воронья и навозную муху,
И орущих ночами котов, что весною пьяны.
Даже скрежет ножа по стеклу больше радует ухо,
Чем звенящий холодным ручьем ксилофон тишины.
Каждый звук, мало-мальски живой, заглушит без остатка,
Поролоновый ад, где личины душа лишена.
Словно жирную белую тлю муравьиная матка,
Сердца стук поглотит, растворяя в себе, тишина.