прощай, неслышимая мелодия,
здравствуй, прозрение
в открывающем величие тумане:
на лукавое лукоморье в конце фонарей
по мёртвому морю листвы ухожу, —
тишинай-нана-най с отголосками,
возникающими в середине тумана
в виде памятников деревьям этой земли,
и нет-нет — упадёт где-то капля,
которую едва ли уже обоснуешь,
сосредоточившись на отвлечённой мысли:
так далеко от дома должны начинаться
вересковые отроги еловых гор,
где лишайник от камня без крови не оторвать
и ветры брезгуют бесхозными паутинами,—
но показавшись, громада принимает другие черты,
пока неприметная кривизна сознания
из тумана выводит на берег реки,
и город с бегущими по воде огнями
не отдёргивает автомобильного моста,
потому что осень здесь — дома