Просто все слишком сложно, чтоб было попроще теперь.
Из раскрытых дверей не услышишь теперь приглашений,
Только если толкнешь сапогом нераскрытую дверь,
Разузнаешь немедленно, верь и не верь,
Что умеют слова выражать суть волнений.
Люстры грозно висят, форменный виноград,
И пытаешься думать, что света от света не ищут,
Разыскав лишь недавно тропу в райский праздничный сад,
Где тебя перво-наперво вдруг искусала оса,
А теперь по пустым площадям ветер свищет.
На перроне окурки от края до урны лежат,
Коротают свой век в ожидании опытных мётел,
Ровен уровень трещин, прохлада свежа,
Просто пальцем-курком выстрел свой не дожал, -
И твой выстрел в пролёте.
А тебе бы каких-нибудь сорок несчастных минут,
Отверстать незаконченных дел нескончаемый ворох,
Погрузиться в себя, проносить сквозь себя тишину,
И в дневных сновидениях, не отступая ко сну,
Сохранять неиспользованным до конца жжёный порох.
Сколько ж выпито этих потертых обид,
Разрисовано пеплом невыполненных обещаний,
Что на сердце теперь, хоть скрепи, хоть скреби,
Только "выдерни шнур" и погасший, чуть призрачный бит,
И моменты, как мы с тобой не попрощались.
Развернуть бы себя и обратно в лихие послать,
Чтоб сумела догнать только мысли бесчувственной скорость,
Развернуть бы себя, отвернуть бы себя ото зла,
Чтоб тропа в ниоткуда взяла и туда не вела,
Чтобы кто-то нашептывал академическим хором
GPS-навигацию в мир, где война началась
И закончилась в чьих-то лишь мыслях и ссорах.
По уставу живешь или нет, где там совесть и шпоры,
Где там ранние, взятые в знак самой честной любви
Одиночки-цветы из киосков, что на светофорах,
И безудержный ветра в степи, что под звёздами свист.
Где там снов откровения, пляж, пирс и те парапеты,
Не теряются ли, собирают ли солнце внутри,
Пусть от света не ищется альтернативный луч света,
Песни ведь не написаны самые, даже не то что не спеты,
Твоего сердца бит превращается в идею-ритм,
И пока ты умеешь дышать и смеяться вне лета,
Я тебе пожелаю одно - освещай и гори.