А строй пылил и грохотал,
В извив дороги плыл, неровен.
Петлиц пехотных краснотал
Пока что не отведал крови.
И горя черного помол
Лег пылью, бархатист и тонок
На стены красные домов,
На ложа бурые винтовок.
Под ним была надежда ли,
В столпившемся, притихшем мире,
Где репродуктор сводки лил
Свинцовой тяжести мортирой?
Еще не ведал почтальон
Бумаги похоронных писем,
А ты, загаром очервлен,
Могуч был и иконописен.
Войны растекшаяся ртуть,
Смешалась с жизнью в амальгаме.
В твою, рыдая, вжалась грудь,
Шепча солеными губами,
Та, что была обретена,
Та, что понятна с полуслова -
Новорожденная война
Уже отнять ее готова.
Перед судьбы усмешкой злой,
Сказать пытались, что хотели,
Узнав о том, что полуслов
Не стало, как и полутени.
В глазах ее тоска и грусть,
Дороги,улицы солдаты!
И ждали только
«Я вернусь!»
Нелгуще-серые агаты.
В ответ рождаясь на губах,
Три слова были распростерты,
А ты уже шагал туда,
Где сапоги, да гимнастерки.
За грань идет военный люд,
Где все сказали.
Все простили.
И в спину:
- Я тебя люблю!
Тогда осколками настигло.
Золою серой ковыли
Гасили угольки-петлицы
А строй пылил,пылил,пылил,
И вечность впитывала лица.