«О ТОМ, КАК Я УСПЕЛ ПОБЫВАТЬ В КОРОЛЕВСКОЙ МЕМОРИАЛЬНОЙ АССОЦИАЦИИ
ИМЕНИ КИТСА-ШЕЛЛИ, И О ТОМ, КАК СЛАВНО, ПОСЛЕ, Я ИЗ НЕЁ УДАЛИЛСЯ.»
…Мне всё-таки хочется зачем-то рассказать здесь об этом своём приключении.
Мне кажется, что в истории поэтического гения Гюбриса, в истории его потрясающей,
бесподобной судьбы, эти события и виды занимают далеко не последнее место. Желание
хвалиться здесь – всего лишь в меру той зависти к фрагменту будущего, в котором мой дух,
неусыпный по смерти, несомненно, будет убеждаем в сей, сегодняшней правде о
происходящем, толпою именно тех людей, кто на сегодня не придаст сему никакого
особенного значения, но то будет уже в стараниях моего сына и верных друзей. О том же,
есть ли эти новости также часть истории Российской Поэзии, я предоставляю решать
скорее уж самой поэтической судьбе.
В апреле 2012 года в истории современной благотворительности свершился
беспрецендентный случай: свихнувшийся российский поэт Максимилиан Гюбрис,
поддавшись редкому импульсу филантропического вдохновения, завещал Мемориальной
Ассоциации Китса-Шелли в Англии малую ренту сроком на 780 лет. Исходя из своих
практических возможностей, ренту весьма скромную в год, и, однако, именно на 780 лет,
почти-что на все восемь веков вперёд. Почему столь непременно строго на 780, и ни как
иначе, я предпочту не рассказывать и оставить сие в тайне, но, в целом, могу лишь отметить
то, что выбор столь долгого срока ренты был сделан мною из соображений о достойности
мною совершаемого жеста, к чести столь высокого поэтического имени и его памяти.
Так я оказался в отношении членства в Ассоциации.
(Нет, с патроном принцем Уэльским лично я ещё не знаком).
Я искренне считаю, что в большом мире сфер истинной великой Европейской Поэзии,
на геральдическом древе Её свободного духа, поэтически-рыцарское звание Друга Шелли,
и до сих пор, и впредь, имело и будет иметь всегда признанное значение и почитание.
Я, наследующий сии смыслы, не перестаю это утверждать вослед первым друзьям Шелли,
кто, в прекрасном эллинистическом правиле, провозгласил сие. Я считаю, что идея развития
эстетики и философии сего гения есть одна из жизненных составляющих великого тела, великой
парадигмы Всемирного Поэтического Косма нового времени.
Именно с этими видами и соображениями я и внёс свои членские взносы.
В лучшем своём старании, вдохновляясь мыслью о годовщине 220-летия П.Б.Шелли, я
приложил свои имеемые усилия для того, чтобы, со своей стороны, выразить
всё уважение и признание сей великой даты, в своём творчестве и в разделяемых интересах.
Именно так, Ассоциации и Мемориальному Дому от меня были подарены и моя русская поэма,
посвящённая дате Шелли, и мной лично сделанные переводы автора. Общение с Ассоциацией
увлекало меня, и, к некоему интересу одной из тем, мной было написано, то самое большое
эссе «Шелли в России», моё первое серьёзное эссе на английском.
Не менее сенсационная новость от Гюбриса, уже от сего октября – это моё изменённое
решение о членстве, и недавнее оставление такового. Да, казалось бы, сколь много небесполезных
усилий могло бы быть воспринято и оценено по достоинству, сколь недурно было начало, и, однако,
отсель мне думается, что в сих видах я оказываюсь по-просту малоудачлив… Всё дело в том,
что мне вдруг представилось бессмысленным моё нахождение в позиции человека, озадаченного
своим чувством и начинанием, и сколько-то принципом. – Так, ведь, и в России, идея всерьёз
поэтического юбилея Шелли успехом не увенчалась, за что я, как известно, обижен на иных
поэтически-авторитетных лиц. В Англии ж это всего лишь так, что на официальной королевской
странице Ассоциации имени поэта, к сожалению, о нынешнем юбилее его не нашлось также ни слова.
Быть может, Гринвическое Время отбивает несколько иные такты в сердцах англичан; быть
может, Шелли ещё до сих пор весьма и весьма элитарен для больших заголовков. Не эта, однако,
условность стала полагающей к моему решению, но также – несколько неоднозначные
отношения с секретарём… В общем, славная моя идея членства в Ассоциации имени Китса-Шелли
развенчала себя за полгода.
Безусловно, факт в реестрах моей биографии презабавный.
Я остаюсь в друзьях Шелли, этак, за границей Ассоциации. Моё отношение к чести, и к
памяти и к заветам Поэта, как и к собственному мной раз данному слову и в нём – к сохраняемому
уважению, остаётся неизменным, посему я не в дурных чувствах о KSMA, и к Мемориальному
Дому, в особенности.
Одна из правд – та, что я люблю меньше Китса, но, быть может, впоследствии, я стану
несколько иначе думать об этом.
Мне кажется, я как-то чуть-чуть теряю смысл на своём поэтическом пути.
/21.10.2012 – Москва/
__________________________________
Продолжение ж сему в истории: - http://www.stihi.ru/2015/10/23/1196