"Когда смерть наступает, - беги,
беспощадна она, как любовь" -
по-видимому, сказал Али-бей,
прощаясь с женщиной Аллой.
Он звал ее именем бога - Алл`а.
Алл`а,
куда мне податься?
Рассвет - это поздно иль рано?
Все стихи - в чемодан, в Хоросан,
к черным фарсам в Иран!
Я писал о любви,
как писали поэты Ирана.
Их взводили на башни
и сталкивали
по утрам.
В Лондон? Холодно.
А Париж? Кружева и зеленые статуи,
и опять
кружева, кружева, кружева,
города, города
и вода под мостами старыми,
реки, женщины и Москва.
В Миссисипи я плавал,
в Амазонку бы прыгнуть с пирайями:
ты - по грудь и по горло,
кричишь по индейски - ав-ва-а!
...Струи пара восходят над Волгой весенней
спиралями,
кружева, кружева облаков над тобой,
ах, Москва!
Книги, пыльные книги,
как вымершие языки,
я с тобой говорил на забытых
ничтожных наречьях,
(может, мой чемодан заберут на баркас
рыбаки?..)
Языки эти были, клянусь, о Алла, человечьими.
Я тебя собирал по клокам,
по слогам,
по словам,
ты - в томах,
ты - в брошюрах, не тронутых костяными
ножами,
я тебя увезу далеко-далеко по волнам,
всю -
от сказок до книг,
над которыми плачут ночами.
Ты у горла - всегда,
ты у крика всегда на пути,
твое имя, Алла,
словно первое слово корана,
я кричал о любви, как не снилось поэтам
Ирана!..
Я молчу.
Я люблю.
Никуда от тебя
не уйти.