Моторный гул и палубы дрожанье
Под плески волн, среди мерцанья звезд
Развеяли кошмар переживаний
За сына… Многоточьем птичьих гнезд
Лесистый берег в дымке замаячил,
И солнце, как надежд нежданный взрыв,
Мир сделало реальней и прозрачней.
Но боль жила и зрела, как нарыв,
И не было тепла ни в ясном небе,
Ни в темной бездне мчащейся воды.
Простор земли пугал: откоса гребень
Тянулся вдаль; у каменной гряды,
Как у войны, конца не намечалось…
Красноармейцы возвращались в часть.
А горе в сердце матери стучалось
Голодным зверем, воя и рыча…
Наркомовские семьи уезжали:
Стал Куйбышев надежнее Москвы .
Бекеши и каракуль поражали
Нежданным пониманием войны:
На этом – специальном! - пароходе
В надежный тыл везло начальство снедь.
Во взглядах недовольство: по природе
Они терпимы, но зачем сидеть
Их вынуждают с тем, кто дурно пахнет?
Кто голоден? Кто едет погибать…
Солидные полковничьи папахи -
Страною обеспеченная рать
Вершителей простых солдатских судеб,
Их дети, тещи, клан кремлевских жен -
Всем заправляли… Было так и будет,
Ведь пароход для тех, кто приближён…
- К чему? Зачем? И по какому праву?
Красноармейцев грязная орава
Имущих власть присутствием смущала.
Война наркомам бед не предвещала,
Вестями с фронта не терзала страхом -
Лишь тот, кто прах, тому судьба стать прахом…
Хозяева судьбы и палачи
И их рабы и жертвы вверх по Волге
Шли вместе по судьбе дорогой долгой.
Но всем пришлось гореть в одной печи….
По мотивам отрывка (ч.1, гл.26) из романа В.Гроссмана «Жизнь и судьба».
издано в Альманахе