В подлунье вечерело. Морошкою неспелой
в забытую капеллу я заплатил билет.
Густел туман, росу лья, и звёзды, чуть проснулись,
несли в свой звёздный улей луны медовый свет.
Безмолвно удивляясь, вселенные встречались,
и, словно изо льда весь, молчал ночной ручей.
На переулке сонном в тулупе запылёном
стоял я обретённый, но, как всегда, ничей.
Лукавые собаки, в тиши не смея гавкать,
в своей бесшумной драке играли свадьбу. Ты
не знала, спя в кровати, что на моей тетради
царят лихие тати - заборные коты;
что деревенский дом мой, преданьями ведомый,
неведомо бездомный, глядит, невидим, что
чьи с поволокой очи, тот одинокий очень,
и он боится ночи, и пишет лишь о том.