Ташкентский дворик, саманный домик,
Арык с хрустально-чистою водой.
А за дувалом, росли чинары,
И заполнялась улица, сопливой детворой.
Босые ноги, да по дороге,
С краюхой хлеба с сахаром, на всех одной.
Под крик - За мною пацаны!
В «Чапаева» гоняли дружною гурьбой.
Первая смена, большая перемена,
Все ранцы в кучу, кулак, чей круче.
И мамы слезы, отца угрозы,
Из под ремня, сквозь рев - За пацанов.
По скуле другу, за ту науку,
Что не делилась, та... с косичкой, на двоих.
С годами позже и сам по роже,
Как жить то сложно- от пацанов.
Потом под нолик, прощай мой дворик,
Здесь будут делать настоящих мужиков.
На хлеборезке, в наряде, резко,
Оттяпай масло, для тех, кто в роте - для пацанов.
На "сотой" сопке, нет мата в глотке,
И не дает душман подняться от земли.
Застыло в крике, в последнем миге,
Вперед! Мочите, мать их... этих духов! Пацаны!
Я на диване, вода в стакане
Жизнь прожита и приближается финал.
Листы альбома - письмо из дома,
Спасибо! Были! И скоро к вам, к вам...пацанам.