А руки будто бы из белого дерева. Из стружек и твердого. Нет в них ни квадратного, ни круглого, ни треугольного. Только собранные неумельцем фигуры из линий: линий-зигзагов, линий-окружностей, линий кончающихся и продолжающихся.
И белые с пылью. С черной уже пылью, то там, то здесь. Подвижные и в этом словно ломкие. Как конструкция из алюминия под молотком. Кажется, что не нажмут, не воткнутся, не намотают, не укажут на определенное, а лишь проведут в миллиметрах. И щекотно будет – щекотно от твердого.
Лишь медленные, нерешительные, блуждающие – невидящие. Меланхоличные, как после укола иглой. Как упавший на землю мел – серые и несвежие.
В настроении цепкие в своей неуклюжести. Сухие и цепляющие.
Двигается алюминиевая конструкция скрипя, как подъемный кран на стройке.
Им идет фарфор – когда механизм хрупкого его держит. В механизме должна быть засвеченная проявленная пленка, чтоб отпечатки без испуга оставлять.
Как конструктор для незрячих.
Пусть незрячий и полюбит.