Какая тонкая завеса,
а вот,пойди, ее пробей.
Проделки юного Гермеса
бессильны пред тоской морей.
И вилка у русалки в ручке
из голливудского кино
почти похожа на трезубец,
почти похожа на руно
дорожка солнца, желтым мелом
размазанная по траве,
а завтра дождик лук и стрелы
у Апполона стащит мне.
И будут капли налитые
плясать в саду, и поясок,
что ты стащил у Афродиты
развяжет море, и кусок
тогда луны из темной тучи,
покажется и будет пить
из моря чачу, - скучно, скучно,
Гермес, мне это все любить.
Ах, где та рыбка золотая,
что знать не знала старика,
а море руки целовало,
как женщине, моим стихам?
Ах где пучина этой рыбки?
Я снова по морю брожу.
Гермес, Гермес, в твоей улыбке
одну тоску я нахожу.
В тоску - рога коровьи – Лирой
на просеке, где тишина,
сгибая всуе. Я любила
ее еще в тех детских снах,
журавликов из букв свирельных,
тех первых ибисов - все семь их -
здесь осень смыла акварельным, -
мне даже в красках думать лень.
У моря так ленива осень.
Как лоси бродят кроны сосен.
И Посейдоновые гости
нам жарят рыбку на плите.
Гермес, мне скучно ждать у моря
его ораторского горя,
левеафановского воя,
и думать, думать о тебе.