Я не отстал от доблести своей,
Мне доблесть, что манера при подаче
И не ловлю плацкартную удачу,
Поскольку израстаю из корней.
По мне деревья. Ветки, что хвосты
Собравшихся зверей до общей пищи,
Сгустились в ствол и он стоит, не рыщет,
А украшает травы и кусты.
По мне моя оседлость в мире том,
Где вектора, что ветки или травы,
Веду я Путь по-сердцу и по-нраву
И говорю о бренном и святом.
А кто же я? Да впрочем и никто,
Немного солнце, где-то среди прерий,
Среди сказаний, мифов и поверий
Кому-то поминаю о святом.
Кому? мустангу, но! стреножен он.
Кому, Америке? она на корм запала.
Нет, рыцарю, тот, кто не снял забрала
И не мечом, а ложью поражён.
Пускай луной омою его раны,
По солнцу эти раны зарастут,
Пускай в пустыни маки зацветут
И библия подружится с кораном.
А я тогда вам Бога покажу,
Он на меня похож, ведь я свободный,
Он угостил меня ватрушкой сдобной,
Её не ем, поскольку дорожу.
Она лежит на праздничном столе
Засохшая, припудренная пылью
И кто-то улыбающейся былью
На том мустанге, что ковбой в седле.
А вместе с тем и солнце, и трава,
Луна, деревья вектором - хвостами
Стремятся ввысь, где бог над головами!
А где твоя, читатель, голова?
Сшонэ 261012