любимым
I
раздирает в клочья. пулей навылет. серебристой искоркой у виска. дай мне вспомнить тот день: впервые я тогда тебя отыскал. я дышу неровно, курю украдкой, провожаю сплетенья чужих чулок. ты бежишь по снегу, и лисьи лапки возникают вместо следов из-под ног. проступают медленно, осторожно. не могу оторваться, смотрю на них. ты из всех мужских ног возможных спотыкаешься именно у моих.
так бывает. случайность. и что-то вдруг сжалось - сердце, время, вселенная. или плечо под моею рукой. я спокоен, пожалуй. только где-то в груди - горячо-горячо. так всегда начинаются странные вещи: со случайностей, с юных взметенных кудрей. если это всбыл сон,то, наверное, - вещий. от него просыпаться намного больней.
просыпаться. выскальзывать из-под сплетений тонких сцепленных рук, потихонечку дверь прикрывать. под глазами - залегшие тени. и куда, и в кого, и зачем мне теперь?
II
раздирает в клочья. законы жанра. дай мне, небо, ее нескончаемых сил. это вместо письма: ни курка, ни ножа мне не сыскать. "полюби, как ее любил", - говорит смущенно. хоть стой, хоть падай, хоть рукав измученно тереби. "полюби меня, мне ведь очень надо. как ее, пожалуйста, полюби".
и стоишь бессловесен, разбит, контужен. не найти никаких в языке твоем слов, чтоб сказать: "моя девочка, мне не нужен ни один из живущих". готов? да, готов." я пустой, протертый до дыр в грудине, я давно не пытаюсь мечтать и жить. ты, дитя, прекрасное как ундина, я уже не умею, прости, любить".
и давай, заводи престарелой шарманки чуть потертый, скрипящий, лоснящийся бок: "слушай, милая, это вот чувства с изнанки. ты ступай, если кто и поможет, так Бог. моя девочка, я исчерпал свои строчки. бездуховный, пустой как машина, пилот. ты еще, и не раз, и уверен, что очень". где-то что-то внутри меня душно гниет.
а метель взрезает кудрявым рыжим - сколько знал тебя, не носила шапок...
я тогда, признаться, случайно выжил.
и не видел больше я лисьих лапок.