Сколько во время Великой Отечественной войны было неизвестных героев, сколько неизвестных высот обороняли неизвестные воины, канувшие затем в вечность с пометкой «пропал без вести». Да что там высоты, целые деревни и поселки исчезали с лица земли, не оставив никакого следа в официальной истории Отечественной Войны, хотя те, кто их защищал, вполне достойны были звезды героя. Но не за звезды и ордена воевали истинные патриоты. Они воевали и отдавали свои жизни за Родину. И неважно им было, что будут говорить о них в этой жизни, потому что в лучшем мире воздастся по делам их, потому что иначе они не могли, потому что на войне не бывает атеистов.
Среди таких неизвестных, а вернее, забытых деревень была и вышеупомянутая Берендеевка. Она особняком стояла даже среди среди других неизвестных деревень-героев, а многие ее защитники не были даже бойцами Красной Армии. Их как бы и не существовало вовсе. Впрочем, все по порядку. Еще во времена Великого Раскола, полторы сотни приверженцев старой Веры ушли вместе с семьями и детьми в дремучие леса северо-западной Руси и там основали своё городище. В последующие сто лет, когда еще продолжались гонения на староверов, они не раз меняли свой ореол обитания, пока не осели на небольшой поляне среди почти сибирской тайги в окружении непроходимых болот. И только они знали хитросплетение большей частью рукотворных гатей, которые позволяли им иногда выбираться в «большой мир», но ни один человек извне не мог к ним проникнуть. На небольших лужайках они умудрялись сеять рожь, выращивать картошку, капусту и другие овощи, разводить кур, кроликов и мелкий рогатый скот. А немыслимое количество клюквы позволяло им сохранять силы и здоровье. Впрочем, они знали и полезные свойства десятков других целебных растений, произрастающих в данной местности. Настоем из трав они лечили многие болезни, от которых люди порой умирали в лучших клиниках мира. Они достигли полного единения с природой. Если в первые годы первые переселенцы частенько подвергались нападениям гадюк, численность которых превышала все мысленные пределы, то в последующие годы эти нападения прекратились. Гадюки вдруг превратились в ангельски добрых и терпеливых созданий. И только обиженно шипели, даже если кто-то нечаянно наступал им на хвост. Впоследствии многие из них селились вместе с людьми в землянках, ловили мышей, принимали из рук хозяев объедки пищи, и пристраивались спать людям на грудь. Часто дети вешали их себе на шею, и целыми днями ходили с ними по деревне.
Так и жили прожили староверы несколько веков в полном забвении от внешнего мира. Хотя и перебрались из землянок в добротные деревянные дома, понастроили амбары и подсобные помещения, срубили церковь, но ни электричества, ни других достижений цивилизации не знали. Они прозевали даже октябрьскую революцию. И, хоть слышали далекие раскаты орудийных залпов, но не понимали, что происходит. И только в молитвах своих истово просили Господа прекратить это дьявольское наваждение. «Дьявольское наваждение» прекратилось, но через лет десять возникло снова. Правда реже и глуше. Это красные артиллеристы оттачивали свое мастерство на открытом за тридцать километров от деревни полигоне. И тогда, впервые за сто последних лет, трое самых отчаянных староверов решили своими глазами посмотреть, что же происходит в «большом мире». Они благополучно преодолели болото в западном направлении и впервые увидели пылящий по дороге автомобиль. Испугались конечно, почти зарылись в землю между деревьями, но часа через два немного пришли в себя, и решили продолжать путь, раз уж Господь сподвигнул их на такое испытание. Много еще чего они успели увидеть – и людей в бесовских одеждах, и пару танков, и не менее сотни «стрельцов», шагающих строем и распевающих странные песни на почти незнакомом языке. И, наконец, в овраге, они наткнулись на клад. Впрочем, это только для них был клад, а так – обыкновенная свалка. Но там было столько железа, меди и других неизвестных для них металлов, что разведчики поняли – вот оно, вознаграждение за их безумную вылазку. Тут же валялись и пустые мешки, в которые они нагрузили более ста килограмм металла, в основном железа, и отправились домой. И в Берендеевке начался праздник. Столько железа сельчане и за год не добывали на своем единственном, почти уже выработанном руднике. А тут за один день в каком-то овраге! И заработала на полную мощность кузня. И скобы вновь начали делать, и косы нормальные, и мечи взамен старых, насквозь проржавевших, и много еще полезной утвари, включая кольчуги. А то ведь хватало железа лишь на стрелы для луков, да горшки чугунные иногда. А в овраг тот заветный каждый день стали добровольцы ходить, и столько металла принесли, что на сто лет вперед хватит. А из меди колокол отлили. И зазвучал колокольный звон над болотами впервые за сотни лет. Тут бы и остановиться староверам, тем более, что зима настала и болота замерзли. Но как раз это их и раззадорило больше. Ведь по снегу и льду на санках много больше железа увезешь, чем в мешках за плечами. Но листва с деревьев облетела, прятаться стало трудней и вскоре староверов обнаружили. Задерживать не стали, решили проследить. И нашли, конечно, деревню. ОГПУ нашло. Попытались вступить в контакт, но получили отпор. Все взрослые сельчане выстроились в ряд в кольчугах, с копьями, бердышами, луками и приготовились сражаться. Командир отряда, капитан Гельман, размахивал пистолетом, что-то кричал, но бесполезно. Староверы так и стояли стеной против «нечистой силы». Стрелять Гельман не решился, поскольку отряд был слишком маленький, всего десять человек, и приказал возвращаться. Тогда староверы радостно закричали и возблагодарили Бога. И Гельман со товарищами услышали, что говорят эти люди на каком-то странном языке, который понять почти невозможно. О странном поселке посреди болота доложили Сталину, и Иосиф Виссарионович, заинтересовавшись, послал налаживать контакт со староверами лингвиста с простой русской фамилией, Иванов. Петр Сергеевич Иванов появился в поселке через две недели, один и без оружия. Он уже понял, что к чему, да и местные легенды проштудировал, поэтому светился улыбкой, крестился двумя перстами и сносно изъяснялся с сельчанами на старославянском. И староверы приняли его с распростертыми объятиями. Он прожил там несколько дней, а перед отъездом ему подарили медный нательный крест, килограмм пять мороженой клюквы и копченый окорок кабана. Да еще и проводили через болото. Еще через неделю Петр Сергеевич с естественным трепетом открыл дверь кабинета Сталина в Кремле и предстал не только перед его очами, но и перед очами почти всего политбюро.
– А вот и наш этнограф, товарищи! – сказал Сталин. – О чем же Вы нам расскажете, товарищ Иванов? Что за деревушка такая появилась из глубины веков?
– И когда ее жители будут готовы к коллективизации? – добавил находившийся тут же нарком Ягода.
– Я думаю, жители этой деревушки никогда не будут готовы к коллективизации. – пробормотал Иванов.
– Может Вы еще скажете, что они с трудами классиков марксизма-ленинизма не знакомы?
– Несмотря на робость, что испытывал Петр Сергеевич в данном кабинете, он не выдержал и рассмеялся.
Члены политбюро нахмурились, нарком Ягода открыл уже рот для грозной отповеди, но тут рассмеялся и Сталин.
– Товарищи просто не знают истинного положения дел. – сказал он, отсмеявшись. – Мы Вас слушаем, Петр Сергеевич!
И Петр Сергеевич начал рассказывать.
– Эта группа старообрядцев обособилась ото всех еще во времена церковного раскола в 16-м веке. И с тех пор практически не поддерживала никаких контактов с внешним миром. Спрятавшись среди непроходимых болот, они берегли и берегут свою веру уже сотни лет. Они разговаривают на старославянском, не знают электричества и водопровода, но живут в единстве с природой.
– Какая там природа, на болоте? Кровососущие насекомые, да гады ползучие. Какое с ними может быть единство? – спросил Сталин.
– С кровососущими не знаю. Но вот с гадюками они прямо-таки в симбиозе. Они у них вместо сторожевых собак. Даже зимой некоторые в спячку не впадают, а живут в домах с хозяевами. Даже спят с детьми в кроватках.
– Вы нам сказки рассказываете? – спросил Калинин?
– Ни в коем случае! Я сам в шоке. Меня одна из этих гадин чуть не цапнула, как незваного гостя, если бы кто-то ее за хвост не оттащил…Да, совсем из головы вылетело с испуга. Вот фотографии, что я там тайком сделал. – Петр Сергеевич вынул из портфеля довольно пухлую пачку фотоснимков и аккуратно положил ее на стол перед Сталиным.
Иосиф Виссарионович с интересом и подолгу разглядывал каждый снимок, а затем передавал их другим членам политбюро.
– Немыслимо! – покачал головой Ягода. – просто немыслимо! Средневековье в центре России! С этим надо что-то делать!
– И что же с этим предлагает сделать товарищ Ягода? – спросил Сталин.
– Организовать там колхоз и заставить работать на благо страны, а не прятаться от технического прогресса по змеиным норам!
– Марксистко-ленинская теория учит, что общество развивается по спирали, и нельзя из феодализма сразу перейти в социализм. – назидательно сказал Сталин. – Прикажете для них сначала капитализм построить?
– Ни в коим случае! – испугался Ягода. – Уничтожить, как врагов народа!
– И чем же они народу враги, если даже не контактируют ни с кем? А что об этом думает товарищ Иванов?
– Нигде в мире не найти больше подобного поселения, товарищ Сталин! – волнуясь, сказал Петр Сергеевич. – Это кладезь для исторической науки. Это – этнографический заповедник! Его надо беречь, как зеницу ока. Тем более, что жители его являются не только живыми носителями старославянского языка, давно забытых преданий и легенд, но и обладают довольно значительной библиотекой рукописных книг. И как только они могли их сохранить на болотах, ума не приложу! Но факт остается фактом, они их сохранили! Я сам их листал, и с уверенностью могу утверждать, если подобные книги и существовали, то все утрачены…
– И Вы не изъяли их для науки? – спросил Сталин.
– Они не дают. А силой отнять невозможно. Но я пошел на хитрость, назвавшись старообрядцем, и для моей, якобы, старообрядческой общины, они уже начали переписывать эти книги. Обещают, что ни в одной букве не ошибутся.
– Они знают грамоту? – удивился Сталин.
– Знают. И азы арифметики. Собственно они сохранили те знания, с которыми покинули «большой мир» в 16-м веке.
– Хорошо. Я назначаю Вас директором этого, как вы сказали, этнографического заповедника. Постарайтесь сохранить его в первозданном виде, и выжмете для науки все, что можно там выжать…Что думает товарищ Ягода о моем решении?
– Разве я могу что-либо думать, если это ваше решение. – ответил Ягода заплетающимся языком.
– И напрасно. Вот товарищ Иванов не побоялся высказать своего мнения, и я с ним согласился. Согласился потому что товарищ Иванов рассуждал, как государственный муж. А у товарища Ягоды видимо произошло головокружение от успехов на почве коллективизации, и он уже не в силах думать об иных, не менее значимых материях.
За оставшиеся довоенные годы Берендеевка несколько приоткрылась миру. Прежде всего научному миру. Частыми гостями староверов стали этнографы, лингвисты, краеведы. Но среди них попадались агенты ГРУ, а затем и НКВД. Впрочем, они там никого не допрашивали, никому не угрожали, лишь писали отчеты в соответствующие структуры. Жители Берендеевки сначала не хотели принимать от посетителей никаких даров, но потом согласились в обмен на переписанные с отменным качеством старинные книги взять свечи, наконечники для стрел, мечи, ножи, топоры и лопаты. Сталин держал руку на «пульсе», и приказал на одном из военных заводов сделать для староверов несколько десятков тысяч стрел, выковать каждому взрослому жителю по прекрасному булатному мечу и по кольчуге из нержавеющей стали. Староверы никогда еще не держали в руках таких идеально прямых и прекрасно отцентрованных стрел, таких прекрасных со всех точек зрения мечей и таких прочных кольчуг. Поэтому они возрадовались, как дети. А, узнав от кого эти дары, дважды в день стали петь осанну царю Иосифу. Иосиф же Виссарионович, сидя в Кремле, улыбался в усы и называл жителей Берендеевки «дети мои». Безжалостный диктатор по детски привязася к бесхитростным староверам.
Перед самой войной с запада к Берендеевке прямо через леса и болота была сделана дорога, по которой мог проехать и танк. А от Берендевки на восток три тропинки на деревянных сваях, по которым можно было пройти лишь человеку. Староверы уже не возражали. Для чего лично Сталин приказал это сделать, никто не знает. Но этот проект вовлек староверов в войну с Гитлером, и все они, от мала до велика, пали в этой войне.