невольно отклонившись от маршрута
меж двух каких-то неизбежных дел,
нажмешь на тормоз где-то почему-то,
оглянешься – а он уже подсел.
и стекла запотеют все и сразу,
на лобовом проступят письмена,
захочешь, как обычно, выдать фразу,
но будет поздно – я не понял-на.
и поздно будет злить чужого бога,
цитировать неправильно псалтырь,
таких придурков было очень много –
навряд ли удивится Пассажиръ.
он хлад из капюшона меж плечами,
в который бесконечность вплетена,
он тьма и полночь оркестровой ямы,
в которой нету стен и нету дна.
он, обнуляя все твои промилле,
бесстрастно говорит с тобой впотьмах –
он говорит на мертвых языках,
которые сегодня воскресили:
на митаннийском – «шлюха из борделя»,
на субтиаба – «время усмириться»,
на лебурийском – «никакого хмеля»
и на аккадском – «правя колесницей»…
............................................