Быть бабочкой. Лететь на свет любви.
И обжигаться. И лететь опять,
Сдирая крылья. С ночи до зари
Желанной быть, искриться и сиять…
Все восхищались, только не любили.
С ума сходили, только не любя.
И как пирог, давясь слюной, делили,
И руки с мылом мыли, отойдя.
А тот, который, был судьбой назначен
В завидные и строгие мужья,
Любил так страстно! Но, душою мрачен,
Не грел ее. Не высекал огня!
И вот одна. Как перст, одна опять!
Но позабыть не может доброты,
Не научилась мстить и ревновать,
Не растворилась в волнах клеветы.
Когда Он был уже покинут всеми,
Когда врагами жены и друзья,
Одна молилась о Его спасенье,
В изгнание пошла б за Ним одна.
И в горький час ухода своего
Во мглу, чья власть, увы, необратима,
Сжимая в горле боль, звала Его.
Он тоже бредил жарко: «Жозефина!»