Из рассказа ветерана войны.
Попса, кощунствуя в угаре –
На День Святой распоясалась;
Поодиночке и по паре
Небрежно с песней обращалась.
Какой-то Маршал неуклюжий,
Топчун Агутин кривоногий,
Буйнов как будто бы контужен,
И Преснякова вид убогий -
Затеяли на День Победы
Героев ратных веселить;
В гримасах, выражая беды,
Неистово старались выть.
Трясли своими волосами,
Как бесы прыгали, метались
И, надрываясь голосами,
Войну изобразить пытались.
Леонтьев, как шаман кривлялся,
На сцене пыль тряпьем взметая.
В конвульсиях весь извивался,
По-волчьи лихо завывая.
За ним Газманов хрипловатый,
Невнятный Маликов-шептун.
Билан, пугливо-диковатый,
Писклявый Витас-верещун.
Позор и стыд – бездарный сброд:
Варум, Милявская, Алсу...
Аллегрова открыла рот –
Кричат вороны так в лесу.
Бесстыдство, бесталанность ныне
Эстраду превратили в ад.
Патриотизма нет в помине –
Разлад и аморальный смрад.
Бойцы, седые ветераны,
В душе невольно возмущались;
Заныли вновь былые раны,
И болью в сердце отозвались.
Старик поник... Попал в больницу,
Узнав впервые пораженье;
Когда-то защищал столицу,
А нынче - горечь, униженье.