А ты знаешь, каково это, быть на краю всех бездн и всех пропастей?
Каково вырываться из узкой действительности к горизонтам,
где искомые, осенние новости
Давят грузом на грудь,
а ты знаешь, каково это узреть суть?
Ища в бесконечности путь,
Тот, что был безнадежно утерян,
И который суеты километры измерял,
До того, пока был обретен,
Согревает Болдинская осень вдохновением, порою солнцем, дождём.
Бабилон,
освети аллеи моих стихов ярким, прожигающим до самой кости,- огнем;
Пока днём
Размышляем, что у каждого за рубахой, под кожей;
колокол немым молчанием нутро гложет.
Старость и тьма, несомненно, придут,
Но чуть позже.
Жёлто-красные дни,
колотятся дрожью.
Друг, а бывал ли ты у подножья
Смертельного любовного ложа?
Расскажи,
что за пагубная это отрава?
И какой октавой она ломает нравы?
Что она за удав?
Это тот, что не рассчитав
Сил,
Вьётся вокруг хрупкой шеи?
«замкнутый круг» может стать панацеей,
Или же цепким зверем,
Что готов по сигналу убить;
Имён прошлого не забыть,
Они будут всегда где-то рядом,
Разрывать изнутри самым сильным снарядом.
Кряду,
несколько десятков столетий
будут сечь душу плетью,
а слова, те, что писались со страстью «ИМ» утонут в морях потеряв равновесие,
Захлебнутся, лишь только коснувшись воды,
Магия наступающей пустоты,
цепочка света мелькает из темноты
До звезды три версты,
Веришь ли в явь волшебства Ты?
By Pulsus. 2012.09.14 11/12