Смотрю в заоконную даль,
опершись о свой подоконник.
Застывший в поклоне фонарь.
Он мой постоянный поклонник.
На улице жуткая грязь.
На улице вечная слякоть.
И хочется в койку упасть,
забиться, забыться, заплакать,
напиться, заснуть, заболеть
(в болезни всё прочее мелочь),
и что-то всё время хотеть,
и что-то ни разу не сделать.
Желания тянут туда,
где сумрак не с лампочкой тает,
где солнечная вода
мне веки с утра умывает.
Мой щит – это сломанный зонт.
Мой меч – это гелиевый стержень.
Далёкий скупой горизонт
желаньям моим не подвержен.
И истина слишком проста,
чтоб с ней ещё спорить о чем-то:
покорная плоскость листа –
вот мой идеал горизонта…
Закат потихоньку угас,
и сумрак мне душу полощет.
Чем хуже погода сейчас,
тем, в принципе, пишется проще.
А ночью нависшую хмарь
согбенный в мольбе, но без позы,
оплакивать станет фонарь
и тускло подсвечивать слёзы.