На город набежала ночь,
Заставила застыть движенье.
Затаивая приближенье,
На город набежала ночь,
Затем, чтоб душу заволочь,
Смущенную - в самосожженье.
На город набежала ночь,
Заставила застыть движенье.
Ничтожно все и даже ложно,
Что узнаем мы в ощущеньях...
И эта мысль - стара безбожно.
Ничтожно все и даже ложно.
Слагать стихи бывает сложно,
Когда они - не о мученьях.
Ничтожно все и даже ложно,
Что узнаем мы в ощущеньях.
Я провожал тебя. Сквозь ночи,
Нам чуть светили фонари.
К домам, построенным непрочно,
Я провожал тебя сквозь ночи.
О расставаньи, между прочим,
Почти совсем не говорил -
Я провожал тебя. Сквозь ночи,
Нам чуть светили фонари.
Осенней сыростью пропитанный,
Меж липами денек размазался.
Сижу на лавке знаменитой я,
Осенней сыростью пропитанной.
Здесь Сатана шутил с пиитами,
А Патриарший и не ввязывался.
Осенней сыростью пропитанный,
Денек меж липами размазался.
Люблю полночное раденье!
Под монотонный ход часов,
Медлительное вдохновенье.
Люблю полночное раденье
И создаю стихотворенье,
Столь характерное для "сов":
"Люблю полночное раденье,
Под монотонный ход часов".
Ты - гибкая с упругим телом рыси,
А по уму - извивная змея.
Неверная наложница в Кадисе,
Ты - гибкая с упругим телом рыси.
Тебя в той жизни, на песчаном мысе,
Из ревности зарезал Омейяд.
Ты - гибкая с упругим телом рыси,
А по уму - извивная змея.