Кровь хлынула на белый снег,
Мир потускнел над Черной речкой,
И время, свой убавив бег,
Повисло над зажженной свечкой.
И в Петербурге тишина
Томилась в мрачном ожиданье.
Как вынесла удар она –
Жена – осталось это в тайне.
Перед уходом вспомнил Он
О сладкой ягоде морошке.
И, еле сдерживая стон,
Жена кормила мужа с ложки.
И покраснел от ягод пол,
И замерли часы на месте.
Поэт в бессмертие ушел,
Другой сказал: «Невольник чести»...