И ночь глотая – жмурясь – как пилюлю,
Вдыхая дым – надеясь отравиться –
Я вынимаю эти мысли, словно пули.
Но суждено ли им переродится?
В далеких странах, где, наверное, не осень,
Где тоже люди и, возможно, даже птицы,
Конечно, небо, перетянутое тросом,
С которого немыслимо спуститься.
Я никогда не очерствею. Больше.
Я так люблю, что странно прекращаться.
Мои канаты оказались каплю тоньше,
Чем вынуждена я была признаться.
И расцветавшие сады и океаны,
Где не тонул ни разу белый парус,
Нанесены изысканно, как раны,
На оголенные черты моих беспамятств.
Все утро я бессмысленно водила
Холодным пальцем по оттенку отраженья.
И я до крайности болезненно любила
И ощущала боль прикосновенья.
31.10.12