Пражескую полночь отбивает Орлой,
та в мою люкарну рикошетит
белой пчелой.
Вдребезги окошко, а в лицо снежура,
бережно ощупывая брешь ту,
брешет: "Пора".
И уже по брусчатке - каблуки,
это я удаляюсь, а за мной
стены точит, сшибает колпаки
с перекопченных башен позывной:
Бом... Бом.
Многие уходят, кто - за славой былой,
кто - предвидя беды, я - за тем, что
про'бил Орлой.
Был мой миф и вышел весь, сама посуди -
вот я отбываю, убываю,
а позади:
Каланча пропадает, Кафедраль
пропадает, впадает Речка в не-
бытие, затихает даже грай,
тишь и тьма, и во тьме той, в тишине -
Бом... Бом.
Пражескую полночь отбивает Орлой,
следом постоялец отбывет
к дому долой,
слепо, без оглядки. Пусть метель улеглась,
так же провожает меня пара
глиняных глаз.