Бессонницу не выбирают
по вкусу, длительности, краскам:
она приходит, проявляя
лицо товарища под каской.
Бессонница не выйдет вон,
- в крови коллекция полотен,
где режет небушко и сон
прожектор молча на лохмотья.
Она фиксирует детали:
портянок запах, речь вождя,
шипенье раскаленной стали
в ответ на робкий шум дождя.
Треск вшей над полевой жаровней,
рык танков за чужим пригорком.
Всему есть место, всё подробно,
где смерть, чем ближе, тем условней.
Там самокрутка тихо тлеет
в руке у мертвого соседа,
и звездочка во тьме алеет,
под светом медленной ракеты.
Где мало надо человеку
в кипеньи боя и воды,
где через Днепр плывёт не грека,
где рак свистит во все лады.
И вновь ты вроде бы живешь,
хоть расширяет смерть жилплощадь,
и ты под голову кладешь,
с подбором, вещмешок потолще.
И спишь, пока еще не зная,
Не ведая, как этот мир,
уже тихонечко вползает
в бессонье будущих квартир.
А впереди еще Европа.
А позади уже зима.
И будет легче рыть окопы.
И скоро кончится она…