Она любит тишину, тишина уводит её из серых и постылых будней в иной Мир, в Мир окрылённый душой. В этом Мире нет детских слёз, нет жестокости и озлоблённости со стороны одноклассников, нет попоек отчима и нервных срывов матери. Ты шагаешь по лилово-пурпурным белилам облаков, пытаясь дотянуться до яркого свечения впереди, до свечения пронизывающего душу. Воздух становится более густым и плотным, она вязнет в нём, та часть души, что несёт потоки света, стремится стать светом, истончаясь на тысячи нитей, чтобы там, в тишине, слиться в единый луч, порождающий вечный огонь свободы. Свобода достижима лишь изнутри, как может быть иначе, ведь любой человек живёт там, в своём внутреннем «крае души», а внешняя свобода – блеф, как корень умерщвлённого растения, в нём теплится жизнь, но отсутствует красота и жизненная сочь. В свои четырнадцать лет Влада испытала слишком многое: смерть любимого отца и бабушки (погибших в авиакатастрофе), постоянные издёвки со стороны одноклассников, нервные срывы и пьянки матери, а позже и отчима – алкаша и садиста, что избивал мать, частенько прилетало и самой Владе, но мать стала считать это нормой. «Ведь он же нас содержит, а значит нужно терпеть, а то по Миру пойдём», эти слова матери, как остро заточенное лезвие резало сердце подростка.
Она стояла у окна и плакала, слёзы, как малые речушки прочерчивали бороздки на бледных щёках, достигнув края – росли-беременели и падали, разбиваясь на осколки-стёклышки, в которых, как ей хотелось верить, был скрыт лик души. Не правы те, кто считают, что боль нарастает, как снежный ком, она накрывает лавиной, а ком – зачатки боли, её прилюдие. Одиночество для неё было обычным состоянием, они каждодневно пожимали друг другу руку, и это уже становилось нормой, обыденностью. Самою удивительное, ей нравилось одиночество, входя в её воды, Влада чувствовала прилив новых сил, а скорее даже прилив новых мечтаний, что вплетались в её сознание, рождая главную мечту, мечту познать любовь, истинную любовь, посланную с неба на землю, что ищет почти каждый, просто большинство стесняются или бояться признаться в этом, а многие её теряют так и не найдя, проживая блеклую оболочку повседневной суеты, что называют жизнью. Ей хочется любить и быть любимой, но вокруг ложь и выпендрёж озлобленных и озабоченных подростков, для которых чувств не существует, только игры, да плотские утехи. Однодневные лица и пустые фразы, изо дня в день повторяющиеся своими хозяевами-рабами. За окном кружила белая канитель, снежинки вальсируя, осыпали близлежайшие крыши домов и улиц, покрывая белым пеплом раненый и умирающий день. Скоро белые тона сменятся серыми, а затем рвано-чёрными, подставляя свои млечные спины под прицелы всевидящих сумерек. Понемногу боль стала утихать, солёные реки сняли тяжкий груз с израненной души, Влада укуталась в бабушкин плед и улыбнулась старому клёну, склонённому за окном под таким же, но снежным пледом. Звонок вывел Владу из состояния одиночества, будто ядовитая змея, решившая, что хватит юной деве, тонуть в своих мыслях, пора и побороться с укусами шипящей реальности.
– Привет, доча! Опять ревела? Ну, сколько можно тебя просить не лить слёзы в присутствие отца, он же с минуты на минуту заявится и мне за твои припадки устроит взбучку, а то и тебе накостыляет, – прикрикивая, протараторила женщина лет сорока-пятидесяти, с почти полностью поседевшими волосами, ярко-жёлтый синяк под левым глазом, указывал на правоту её речей.
– Он мне не отец! – вскрикнула Влада, почти плача, – Почему мы терпим все его оплеухи и удары, почему ты не заявишь на него в ментовку? Почему, чёрт возьми?
– Закрой рот, дрянь! – мать ударила тыльной стороной ладони по щеке дочки, но тут же, не дав опомниться, прижала к себе и стала успокаивать, – Всё наладиться, родная моя, всё наладиться…
Уснула Влада очень быстро, тяготы дня наложили свой отпечаток. Ночь не смыкала глаз, целуя своих героев в уста, пытаясь проникнуть в самые потаённые углы человеческой души. Сон обволакивал, пеленал в свои шелковистые вязи, уводил в скрытое запределье. Влада не могла понять падает она или летает, но свежесть полёта-падения пьянила, уводила в единоличие свободы. Вокруг был свет, яркий, как тысячи звёзд, слитые в единое светило, видимо здесь зарождается жизнь, а может быть оканчивается. Хоть и парила девочка в пространстве, но могла лицезреть обледеневшие стены, покрытые голубовато-лиловым льдом, под твёрдым хитином льда светились сотни, если не тысячи таинственных рун, вживлённых миллионы эр назад до появления не только человечества, но и скорее всего всей солнечной системы. Некоторые знаки пугали, напоминая чудовищ, зверей с когтистыми лапами и остро заточенными зубами. Почему же она одна кружится в безумном танце, в колыбельной цитадели безвременья, а может быть в Храме рождения света?! Влада посмотрела себе под ноги и обмерла, она была нага, но тут же улыбнулась этому, ведь так и должно быть, свет окрыляет лишь обнажённые души и тела. Он загадочных мыслей, рождались тайные желания, от чего по её мерцающей коже побежали мурашки, на ещё не оформившейся груди затвердели небольшие соски, будто ожидая чего-то нового (это ожидание Владу манило и наполняла тело энергией Эроса). Внизу живота появилась приятная теплота, пульсирующая в такт сердцу, разбегающаяся по каналам жизни, несущая собою любовь (ей во всяком случаи хотелось в это верить). Она впала в эйфорию сна, на лице сияла улыбка, глаза искрили страстным пламенем, готовые растопить все паковые льды Мирового океана. Ей показалось, что кто-то появился позади, он вплетался в её танец, жил в нём, будто был связан с девой единой нитью Бытия; она знала, что он не из Мира живых, но фибрами ощущала его дух, несущий свет и покой. Его лёгкие движения были подобны парению облаков под медноокой синью, подобны лёгкому бризу в жаркий июльский полдень. Он прикоснулся к её шее, дуновением опустился по позвоночнику, лаская и будоража юную деву, опускаясь всё ниже, паря по девственной территории её тела, проникая в самые потаённые уголки её скрытых желаний и мечтаний. Спиритическая рука прошлась по её животику, поднялась выше и скользнула по затвердевшим сосочкам, рождая новый прилив наслаждений, унося всё дальше от реальности. Влада кричала от удовольствия, тонула в бескрайней неге, погружаясь в райские сады, вкушая не одно, а тысячи яблок змея-искусителя. Она жаждала новых ощущений, новых погружений, её тело билось в страстных и неудержимых конвульсиях, а душа парила, пытаясь слиться с Вечным светом, пытаясь стать искрой этого бескрайнего сияния.
Дребезжание будильника вернуло Владу в повседневный Мир, солнце прожигало ситец дня, обещая светлый морозный день. «Какой живой и фантастический сон!» Сердце до сих пор яростно билось рождённой птицей о грудную клетку, пытаясь обрести долгожданную свободу. Скорее по наитию, чем по инстинкту, Влада провела рукой между ног и застыла в своём изумлении?! Она была обнажена. Не веря ощущениям, девочка-подросток скинула одеяло. Её удивило собственное тело, оно буквально излучало свет, кожа стала гладкой и шелковистой, и как ей показалось её маленькие несформировавшиеся бугорочки, за одну ночь подросли. Простыня и одеяло были немного влажными, и от них исходил пленительный аромат, напоминающий смесь ландыша с корицей, а так же имеющий ноту свежерождённого ветра. Проверив, основательно, простыню она не обнаружила ни капли крови, что её немного удивило, ведь получается то был не сон, а столь бурное его завершение должно было привести к её сексуальному взрослению. Почти все её одноклассницы не были детьми и давно уже жили взрослой жизнью, несмотря на столь юный возраст, а у одной даже был ребёнок. Сегодня ночью она жаждала потерять девственность, хотя раньше не поверила бы этим мыслям, ведь мечтала сохранить своё девичье тело до совершеннолетия, назло всем причитающим, что восемнадцатилетних девственниц в наше время можно по пальцам пересчитать. Чувства, что ночью вспенили её кровь, были именно те, что породили любовь к этому духу, она буквально тонула в этих чувствах, мечтая о повторении этого сказочного сна. Её трусики лежали на подоконнике, храня тайны ночного путешествия, она их быстренько надела и побежала к шкафчику за лифчиком и одеждой. Без него она спит почти постоянно, грудь ещё не сформирована, а тело дышит, да и дверь в свою комнату она на ночь закрывает, дабы пьяный отчим не наведывался со своими наставлениями.
Что мать, что отчим ушли на работу больше часа назад и именно сегодня её это обрадовало. До второго урока оставалось ещё минут сорок, плюс перемена, первый – вчера отменили, из-за отъезда географички на курсы повышения квалификации. Влада зашла в ванную, скинула одежду и стала осматривать себя пытливым взглядом. На левом плече была какая-та надпись, что удивляло – это была не татуировка, не таврический знак, будто сама кожа окрасилась в пепельно-серый цвет и высветилась родимым пятном. Хорошенько рассмотрев надпись, она смогла её прочитать – Элим. Всё слово занимало не более двух сантиметров, а над словом была прочерчена зигзагообразная линия. «Что за Элим? Быть может – это имя ночного гостя, а может название места, где она была во вчерашнем сне?!» В любом случаи она хотела найти ответы на вопросы именно сегодня, ведь ночь обещала продолжения таинственного сна.
Быстро перекусив, она взяла сумку, надела пуховик, закрыла квартиру (повернув ухмыляющийся замок на три оборота, третий всегда заедал, поэтому пришлось навалиться плечом, замок хрюкнул и щёлкнул). Влада шла по чуть припудренной, выпавшим свежим пеплом, дороге, мысли её постоянно путались, возвращая в ареал таинственного ночного странствия. Сумбур её чувств тревожил не меньше, она не могла понять полюбила ли странника или просто отдалась на поруки безудержной страсти.
В школе Влада ожидала лишь одного – большой перемены, дабы спуститься в читалку и зайти в интернет, её тревога возрастала с приближением сей минуты, ей одновременно и хотелось и не хотелось знать, что или кто такой Элим. В классе она была серой мышкой, поэтому большинство одноклассников даже не заметили её внешнее отсутствие, связанное с внутренним погружением в себя. Лишь Ленка (возможно единственная её подруга и то под большим вопросом, не раз она уже бросала Владу в пылающее пламя школьных проблем, просто отстранившись), спросила всё ли у неё в норме, она отделалась от неё сославшись на бессонницу. Прогремел звонок, как небесный набат, громогласно предвещающий окончание четвёртого урока и время отобедать. Быстро собрав учебник и тетрадь, Влада поспешила в библиотеку, кто-то из проходивших парней старшего класса ехидно, с издёвкой, усмехнулся над ней, но она даже не заметила этого, ибо реальная жизнь уже не могла тревожить разбуженное море чувств, ищущих океан любви в колыбели сна. Быстро набрав в поисковике требуемое слово, она стала с нетерпением ждать. Ожидание не продлилось долго, так как компьютер просто погас, отключился, уйдя, видимо, только в ему веданный путь. Влада немного удивилась, но тут же нашла решение и быстро пересела за соседний работающий комп; тут выключился свет, как потом выяснится, свет велел долго жить только в библиотеке. Странность на странности, как капли ртути прожигали её душу, пряча ответы и даруя всё новые вопросы. Стукнув кулаком по клаве, она выбежала из библиотеке, прихватив сумкой мимо проходящую маленькую девочку-второклашку, та упала и заплакала, больше от обиды, чем от боли. Влада спешила, пролетел со скоростью реактивного самолёта, рекреацию, коридор, она выбежала на улицу и побежала по направлению к интернет-кафе, пестрившим ярко синим неоном. На крыльце кафе она заметила парня, что застыл, изучая какую-то бумажку на двери.
– Можешь не спешить, хозяин ушёл минуты три назад, сказал будет только к вечеру. Так спешил, что даже вывеску «Закрыто» не потрудился отыскать, вот и повесил эту записку, – с долей иронии сказал парень.
– Что за чертовщина?! – крикнула Влада.
– Да не парься, всё бывает. А ты вроде ничего, в каком классе, может познакомимся поближе? – облизнув верхнюю губу, приблизился к ней юноша, – чего испугалась, малышка, тебе понравится, обещаю – попытался он её обнять.
– Обойдёшься, – вставила Влада и треснула парню ногой прямо по тому месту, от ушиба которого все юноши и мужчины становятся слабы и беспомощны.
– Ду-у-ра, су-ка-а, – почти пищал юнец, приняв позу русского плясуна в приседе, но Владу его слова так и не достигли, в мыслях роился улей, требующий лишь одного – ответов.
Замок на двери упорно не хотел впускать Владу в дом, пришлось немного попыхтеть и результат всё же был достигнут, раздался долгий щелчок, (в Чемпионате по открыванию дверей она заняла бы почётное последнее место, даже если бы другие спортсмены были слепы, как кроты) и «райские врата» впустили свою избранницу. Весь день тело не хотело её упорно слушаться, как будто стало жить по другим часам и мгновениям. Влада забежала в ванную, скинула всю одежду и стала любоваться своим телом (ощущая себя Венерой перед сводами Божественного сада на Олимпе), а любоваться было на что, всего за день контуры тела округлились, исчезли лишние складки, уменьшилась талия и главное грудь. Она опять подросла и завтра это будет заметно не только ей одной, что её немного пугала, но более раззадоривало. Она не смогла не заметить и свечение, микросвечение идущее от её тела.
– Обнажённый мини светлячок, – с нескрываемой улыбкой сказала Влада, поглаживая свой животик.
Вторая часть дня прошла почти как обычно, она перекусила, приняла ванную, отдохнула, сделала почти все уроки (она не была отличницей, но память у неё была математическая, да и чувство предвидения ситуации частенько выручали её), приготовила ужин маме и отчиму. Дождалась их с работы, а потом убежала к себе, сославшись на плохое самочувствие. Хотя её маме показалось, наоборот, что дочка сегодня излучает хорошее настроение и буквально искрит позитивом. «Может влюбилась, какой красоткой она станет через парочку лет», – подумала мама с улыбкой, но тут же отогнала эту мысль, будто опасаясь, что сейчас разойдутся небеса и тысячи молний-спиц поразят её бедную дочку. Время до сна Влада провела слушая любимые песни, в музыке она особо не разбиралась и не отдавала предпочтения какому-либо исполнителю, но очень любила Стинга, его завораживающий голос с восточными мотивами, всегда пьянил её чувства, перенося во времена Шахерезад и дервишей. Но сегодня даже Стинг не цеплял её слух, ей хотелось побыстрее погрузиться в безудержный ареал сна, раствориться в нём без остатка, как сахар растворяется в горячем чае, насытиться телесно и духовно. Перед сном девочка-подросток прочла молитву Богородицы, перекрестилась, на всякий случай (мало ли что) и сделала то, чего до этого никогда не делала, она разделась догола и легла под плед, откинув одеяло. Сначала сон ускользал от неё, играя в кошки мышки, да и нагое подростковое тело требовало сиюминутных ласк и жаждало любовных наваждений, но в конечном итоге, сон сковал, сначала, её разум, а затем, по капиллярам и артериям, достиг бьющего в набат сердца, пленив пылающую душу.
Она снова падала-взлетала, падала, на встречу неизведанности, взлетала, пробивая тонкие тканевые паутины реальности, растворяясь в Царстве вечного сна, сна несущего покой, покой окрыляющий её душу. Время и расстояние потеряли свою значимость, была лишь нега и свет, который поглощал её без остатка, открывая тысячи замков в скрытые Миры наслаждений и желаний. Он появился неожиданно, представ перед ней в своей красоте, откинув сети скрытности, что были до этого. Он светился, буквально искрился тысячами солнц, переливаясь миллионами оттенков, открывая всё новые и новые тона света; два обрамлённых крыла на спине, возвеличились в два человеческих роста, закрывая собою простор на несколько метров. Крылья не излучали свет, они его поглощали из Храма света и из окружающего пространства, свет был их подпиткой. Крыла ярко-алые внутри, по краям имели чёрные оттенки, как заря вплетается в ночь, так и они, казалось, были сплетены из тысячей нитей Мироздания. Можно ли смущаться во сне?! Кто знает, но Влада, переборов свой страх, опустила взгляд вниз, боясь и волнуясь увидеть то, чего желала и стыдилась. К её удивлению, он был бесполый, не было даже намёка на его сексуальную принадлежность или андрогидность (она слышала и про них, новый век рождает ранние открытия). «Что тебя удивило, дева? Мне не нужны эти органы, как и большинству, находящимся здесь, моё семя прорастает в душах, рождая свет». Голос в её голове был не громогласным, а очень спокойным, как в кино у китайских мудрецов Шаолиня. Она попыталась найти с ним контакт и оказалось, что ей это удалось довольно легко. «Кто ты, прекрасный дух или древний Бог?» Секундное молчание в её голове, затем наполнилось множеством таинственных фраз, многие из которых Влада, так и не смогла понять. «Я свет! Я тень! Я песчинка Вечных пустошей! Я изгой, заточённый в себе, микромир в макромире непонимания; имя мне – вечность, я всплеск застывших на краю и ищущих новые края. Я жрец любви и пастырь смерти, вера моя светла, как беспечная душа младенца. Мои руны написаны на плитах Древнейших скрижалей, настолько древних, насколько хватает воли твоему разуму охватить просторы Вселенной». Затихнув на мгновение, голос продолжил. «Ты человек, но достойный лицезреть Бога, его длань прикоснулась к тебе при рождении и даровала право открытий и познаний, скрытых под светом Вечной свечи. Ты блуждаешь в своей среде, не находя места, потому что тебе она чужда. На твоей коже проявилось моё имя, при первом нашем знакомстве, а значит, ты выбрана мной, ты уже я – я несущее свет и ведомая им». Она даже не знала, как реагировать на такие речи, в них было столько всего, но с другой стороны они покоряли своей загадочностью. « А много таких как я, несущих свет и ведомых им?» Глас молвил, как будто читал проповедь перед тысячами послушников. « Мудрые фразы не всегда отражают действительность, где реальность, а где игра воображения, часто не определить. Не много, раньше было больше. Ты слышала, конечно, об Иисусе Христе, он был проводником света, его душа сияла тысячекратью сотен солнц. То, что доносит нам Библия, по большей части выдумки тех, кто писали Заветы, много людей протянули руки к Святой книге, поэтому там много недосказанности и лжи, ведь каждый хотел запечатлеть именно свой ход истории. Задумайся сама, почему в Библии Христос предстаёт нам младенцем, мальчиком, а потом исчезает и появляется в образе зрелого человека? Более двадцати лет его жизни выброшены из истории, а ведь это годы взросления, любви и обретения себя! Как можно нести свет, пряча его от света? А вся ложь об Аде и Рае, нет ни того не другого, есть – Вечная свеча, Око перерождения и Воитель!» Путаница в голове нарастала, как волна цунами, идущая с разрушительной скоростью к её мысленным берегам. «Всю ложь, что таит в себе история, невозможно скрыть, как невозможно скрыть бескрайнее небо под маленьким облачком. Я видел многое, я знаю многое! Ты пылаешь от любви ко мне (даже не пытайся обмануть, ты часть меня и я это знаю), одновременно, горишь в костре молодой бушующей страсти, хочешь познать больше – пойдёшь со мной, в Мир Элима, в мой Мир света». Мысли Влады уже не просто плясали гопак в голове, они бились в бешеном ритме сна, ими владела эмоционально-чувствительная спесь. Она, как безудержная нимфоманка, хотела одного, слияния с бесполым Элимом, соединения каждой клеточкой организма с его световым спиритом. «Возьми меня Элим, всю без остатка, дай ласки моему телу, дай света моей душе, дай мне себя, Хранитель света!» Её горло разрывалось от импульсивного крика и, внутренних, агонизирующе-оргазных стонов. И он овладел ей, вознося за пределы Бытия, в Прабытиё. Именно в этот момент её прошиб ток трепещущей любви, и она проснулась, мокрая и безумно счастливая.
Пробуждение было опутано светлыми нитями иррациональности, как будто загадочный сон-быль продолжался наяву, растворяя границы времени и пространства. Поначалу ей даже показалось, что она видит через стены и даже больше, сквозь тысячи стен города, пронизывая их неким субстанционально-густым светом, но тут же свечение погасло, и её комната вернулась в обыденное временное русло. Из её простыни можно было выжимать воду, она была вся в страстном горячем поту. Настроение у неё было потрясающее, ей хотелось танцевать и петь, растворяя в своём танце весь Мир. Влада почувствовала покалывание по-над лопатками, ей это показалось странным, и так как она была обнажена, то решила осмотреть себя, застыв у зеркальной глади. «Боже, как я изменилась, ни одного прыщика, кожа разгладилась, казалось, она несла всю жизненную энергетику планеты; грудь, выросла минимум до второго размера, был вопрос, как же теперь её скрыть, ведь за две ночи она увеличилась раза в четыре». На лопатках она заметила небольшие заусенцы, а чуть приглянувшись, едва не подпрыгнула до потолка. Это пробивались крылья, она ощущала, что они с каждой минутой всё больше прорастали у неё за спиной. Чувствовалась небольшое жжение, но оно было приятным и чувственным. «Так в школу я сегодня не смогу пойти, да и вряд ли вообще когда-либо смогу». Это её даже немного повеселило, и тут она вспомнила, что при пробуждении Элим ей сказал, что завтрашняя ночь решит всё, а ещё она, очень смутно, запомнила последнюю его фразу: «Даже ангелы рождаются со сжатыми кулачками и без крыл». Неужели я – ангел?!
Чем же ей заняться, коли в школу она идти не могла, а крылья продолжали тянуться к потокам солнечного света, Влада уже могла их свободно нащупать (сантиметра четыре, не меньше) и сомнений, что они растут, как не бывало. Боже мой, а как же ей быть с мамой, ведь к её возвращению на крылах можно будет парить и явно их не скрыть за слоями одежды.
На неё накатывали потоки пышущих жаром волн, Влада упала на кровать, глаза почти закатились, обнажив белки, она издала нечеловечески-жаждущий вопль, и тело прогнулось дугой, испытав невероятный по силе и власти оргазм, кровь, буквально хлынула у неё между ног, сознание отключилось и она ушла в забытиё. «Боже, как же это классно, неописуемо фантастически!». «Это лишь малая толика, ты испытаешь гораздо большее, ты погрузишься в такой страстный смерч, что познаешь все миллиардные оттенки любви, ибо выбрана мной, Влада дэ Рея Баалазар Элим Ра, Семиэлем Рея Анкалотом Таррастором Элимом Ка Ра».
Влада открыла глаза, посмотрела на кровать, кровью была залита вся нижняя половина и даже немного пол, ноги были перепачканы, но кровь остановилась; что её удивляло, так она не ощущала всей этой потери, а наоборот была полна сногсшибательной энергетикой, как тот самый зайчик, рекламирующий «вечные» батарейки.
– Я стала женщиной! – смакуя это слово, проговорила Влада и закричала от радости, оглушив, наверное, всю многоэтажку, – Я, ангел любви! Это потрясно!
Ей нужно было решить по какой причине оставаться в своей комнате, дабы не шокировать мать и отчима, нежданно появившимися крылами. Она решила для начала прибрать и вымыть кровать, высушить постельное бельё. Вся эта работа заняла у неё более часа, кровь, категорически, не хотела отставать от ткани кровати, всякие ей известные средства не помогали, в конечном итоге она сдалась и просто застелила алые места одеялом, а затем и пледом. По квартире она ходила голышом, да и смысла одеваться она не видела, крыла выпирали уже сантиметров на десять, да, были открыты окна, но почему-то она была уверена, что никто её не заметит, что-то светлое хранило её от чуждых взглядов. Тело Влады впитывало солнечные россыпи света, дыша каждой клеткой своего юного организма, растворяя свечение в межкрайнем Мире своей необузданной души. Разделавшись со скучной работой, она решила принять душ, да не просто тёплую ванну, а ледяные потоки животворной воды. Встав под холодные струи, Владу накрыло с головой. Её снова прошиб ток любви, такой силы, что голову отбросила назад, а тело забилось в сладостно-жаждущих конвульсиях, вода будто хотела ею овладеть, играя хрустальными дланями с её младым телом, тело изгибалось и вибрировало. Она не издавала звуков, но в душе её были сотни пламенных стонов, сотни экстазных волн, лавин – растворяющих и меняющих границы Бытия её Эромира. Влада обессилела, тепловая энергия толчками разносилась, то накрывая, то отпуская, ноги и руки свела судорога, продолжавшаяся несколько минут, мысли были затуманены, и казалось этому туману не будет окончания. В нормальное состояние, юная хранительница любви и света, смогла прийти лишь через полчаса, она лежала в ванной, тело было покрыто мелкими пупырышками, дрожь до сих пор повелевало ей. Душ был выключен, должно быть в яростных потоках множественных оргазмов, она случайно выключила холодную воду, во всяком случаи, она находила только такое объяснение отсутствию воды. Она вышла из ванны, обтёрлась махровым полотенцем, укуталась в мамин халат и быстро побежала в свою комнату, где легла под одеяло и плед, постепенно погружаясь в сладостно-долгожданный сон.
На этот раз она парила на своих крыльях, ледяные стены притягивали своими пылающе-пугающими рунами, увлекая в нераскрытое путешествие, в тайнопись новой реальности. Элим появился высоко над ней, как бы призывая Владу опробовать свои новорождённые крыла, переливающие охро-лилово-багряными оттенками. Она взвыла ввысь, стремясь на встречу со своим любимым, с тем, кто оживил любовь в её душе, напоил её бескрайними потоками света. Их встреча, обнажила все острые грани времени, Элим обнял свою спутницу и поцеловал в уста, даруя благословление Храма света. Миллионы искр понеслись, яростным безудержным цунами, девятым валом, по всем артериям и микровенам её организма, достигнув сердца, слились в единство. Усилившись тысячекратно пламенная звезда её внутренней Вселенной, вспыхнула Сверхновой, и выбила из всех пор её тела слепящий свет, способный лишь порождать новое, пробивая любые стены и твердыни человеческих душ. «Нам пора, любовь моя! Пора окунуться в Бездну, которая всегда взирала на тебя!» Она последовала за ним, поднимаясь всё выше и выше, стены ледяного Храма, теряли свои лиловые цвета, меняясь от ярко-ржавых до пепельно-бурых. «А что там, в самой вышине этой цитадели?» В глазах Элима отразилась вся её прошлая жизнь и, главное, она увидела в них своё будущее, на столько прекрасное и желанное, что ответ уже её не волновал. Свет стал пеленать две быстро возносящиеся фигуры, они становились частью этого свечения, их тела утончались, превращаясь в нити, тканевой основы Прабытия, основы Пралюбви Единой расширяющейся Вселенной.
Комната была пуста, в пустоте таилась сладостная тайна, что никогда уже не будет открыта. На оскалившемся зеркале, диагонально проявилась, вживлённая, тёмно красная фраза: «Ангелы рождаются без крыл и со сжатыми кулачками».
Свет несёт свет, но для этого города его сияние было потеряно…
6-12 февраля 2012