По жизни вышло как-то так,
Что байки я травить мастак.
Чтоб не вести базар пустой,
Вам предложу сюжет лихой.
Не так давно случилось это,
Не помню год, но точно летом.
В одном закрытом поселеньи
С семьёю бравый жил военный.
С женой родили они сына,
Петруша рос и стал мужчиной,
Не слабаком ни в коем разе -
Он честно отслужил в спецназе.
Трубил в войсках Петруша ладно,
И там, как водится, изрядно
Премудрость боя изучал,
Да по башке наполучал.
От всех контузий стал он странным.
И, дембельнувшись, постоянно
Считая, что за всех в ответе,
Ходил он в краповом берете.
А детвора в том гарнизоне,
Как будто жили они в «зоне»,
Дала Петруше «погоняло»
И Красной Шапочкою звала.
Но Петя, юмор понимая,
Лицом распаренным сверкая,
Любил в субботу после бани
Всем показать, кто тут хозяин.
Оглоблей нехотя играя,
Он ползаставы загоняя
По пояс в местную речушку,
Устраивал так развлекушку.
И появилась там примета:
Коль рожа и берет по цвету
Неразличимы у Петрухи,
То банный день – жди заварухи.
Позвал раз как-то батя сына
И говорит не без причины:
«Послушай, Петенька, сынуля,
Ты помнишь, есть у нас бабуля?
Так вот, сдала она немного.
Ты бы сходил к ней на подмогу.
Проведай бедную старушку,
Да почини ее избушку.
Мать пироги вон замесила ».
А в сторону сказал вполсилы:
«По дому ноль с тебя ведь прок,
А тут хоть сбагришься на срок».
Петруха, хоть и не Эйнштейн,
Отцу ответил без затей:
«Прикинь, где бабка та живет!
Ведь к ней идти же целый год!»
Отец напрягся, подтянулся,
Надел фуражку, матернулся:
«Ах ты, етить твою едрись,
В колонну по два становись!
Бегом! Равняйся! Смирно! Вольно!
Со мною спорить тут довольно!
Аль тебе батя не указ?
Так слушай вот такой приказ!
Поднявшись завтра по тревоге,
Ты приготовишься к дороге.
Проверь, не трут ли сапоги,
Да не забудь про пироги.
Зайдешь сегодня в арсенал,
Чтоб прапорщик оружье дал.
И с полной выкладкой, сынок,
Ты выступишь на марш-бросок!»
Приказ получен, делать неча.
Уж скоро наступил и вечер.
Вот ночь прошла, и солнце встало,
Идти в поход пора настала.
Собрал Петруша все вещички,
Затем попрыгал по привычке,
Проверив – не бренчит ли где,
Он подтянул ремни везде.
И, поклонясь родному дому,
Пешком отправился в дорогу.
В своем военном снаряженьи
Он проходил через селенья,
И выглядя при этом стильно,
Пугал он лиц гражданских сильно.
Так поприкалываясь малость,
Петруха ощутил усталость.
Придавленный вещей он весом,
Через часок все ж вышел к лесу.
Ища местечко под привал,
Попутно дичи настрелял.
Уже давясь во рту слюною,
Увидел Волка под сосною.
Волчара рослый, колоритный,
Вдруг начал говорить ехидно:
«И ктой-то тут пришел в мой дом,
Стрельбой нарушив сладкий сон!?
Эй, клоун, я уже лет десять
Жду прям на этом самом месте
Девчушечку в чепеце красном,
Чтоб поболтать с ней о прекрасном,
Порасспросить о том, о сем,
Кому, мол, пирожки несем?
А у тебя с ней сходства нету,
Кроме вот ентого берету.
Кто прислал сюда тебя?»-
- в лапах четки теребя,
Начал Волк допрос вести,
Чтоб приличья соблюсти.
Петю сей вопрос в тупик
Не поставил. В тот же миг
Он все «про» и «контра» взвесил
И культурно так ответил:
«Ты фильтруй слова, папаша,
Коль не хочешь на парашу.
Если будешь гнать пургу,
Я сдержаться не смогу!»
В Волка он АК направил,
Чем присесть того заставил.
А для пущей для острастки
Выдернул чеку с гранатки.
Волк был умным и смекнул,
Что проблему зря раздул:
«Он на голову больной.
На фига мне геморрой!»
Вслух он молвил, подобрев:
«Говорить такое – грех!
Я же добрый ведь в душе-то.
Опусти-ка пистолеты.
Лучше уж давай с тобой мы
Разрядим – ка все обоймы,
Сядем мирно там в тенечке,
Да закусим на пенечке!»
Петя (вставляя в гранату чеку и
ставя автомат на предохранитель):
«Слышу речь не шавки – мужа.
Мне как раз привальчик нужен,
Чтоб немного отдохнуть.
Я не против и бухнуть!»
Волк в момент засуетился,
Весь в улыбке растворился.
Стал осанкой и манерой
Жуть похожим на бармена.
В миг достал литруху водки,
Порубил на пень селедки,
Притащил грибков ушат.
И уж пьют на брудершафт.
Волк (пьяным голосом):
«Вот скажи-ка мне, Серега!..
Что-то я того немного…
Извини меня, Петруха!
В антресолях заваруха!
(крутит пальцем у виска)
Я вот об чем хотел спросить-то
Всю эту тяжесть как носить-то
Ты можешь с легкостью такой?
И что лежит в поклаже той?
Уж больно вкусный чую запах!
Даж ревматизм разнылся в лапах.
Похоже ты спешишь на праздник!
Ну признавайся же, проказник!»
Петя (обиженно):
«Слышь, серый, лапы убери
И рот слюнявый свой утри.
Не то схлопочешь наказанье.
Я, между прочим, на заданьи.
Тебе как другу сообщу,
Что я дорогу тут ищу
На хутор, где живет бабуля.
Ей пирожков мешок несу я.
В лесу твоем я заблудился
И на поляне очутился,
Где ты не первый год уж кряду
Пассивно ждешь свою отраду».
Волк (думает):
«Вот так удача подкралася!
На кой девчонка мне сдалася!
Здесь есть и так чем поживиться,
Коли как надо изловчиться.
Что если Петьку обмануть,
То есть, как следует «обуть»?
Живым теперь с него не слезу!
Давай-ка впарю парню дезу!»
Волк (вслух):
«Проблему я твою решу.
Ты, кстати, любишь анашу?
Мне тут прислали из Афгана.
Косяк убойный, без обмана.
Насчет дороги я скажу
И путь короткий покажу.
Уж больно люб ты мне, Петруха!
Эх, растудыть тебя в два уха!»
Петя (окосев окончательно):
«Чего конкретно мне тут паришь!
Ты мне фуфло или товарищ?
Давай плесни по полстакана.
Тереть об деле еще рано!»
Волк (нравоучительно):
«Тебе бы, Петр, освежиться,
Водою ключевой умыться.
И метров пятьдесят на север
Пойти понюхать в поле клевер!»
Петя (озлобленно):
«Молчи, животное лесное,
Не то я вмиг тебя урою.
Уж если взялся помогать,
То нефиг мне совет давать.
Какой тебе прок будет в том,
Коли покажешь ты тот дом,
В который надо мне попасть.
Будь проклята сия напасть!»
Волк:
«Ну ты, Петруха, и чудак!
Не можешь все понять никак,
Что я помочь тебе готов
Без всяких там излишних слов.
Тебе на карте покажу
Короткий к хутору маршрут.
Дорога – просто автострада.
Вот бабка будет тебе рада!
Гляди, как надо тебе топать».
Тут взял Петруху он за локоть
И к стенду с картой подведя,
Стал объяснять, ножом водя.
Глядел Петруха, как в тумане.
Не уличив волка в обмане,
Воспринял он слова на веру,
Собрался по секундомеру,
На скору руку попрощавшись
И в сторону не ту умчавшись,
Продолжил трудный свой поход.
Тудыть его и в нос и в рот!
Волчара, протрезвевши мигом,
Снял с карты стеклышко с загибом
И побежал во весь опор
Туда, где был бабулин двор.
Само собой пришел он первым.
Калитку отворил на нервах
И постучался в дверь избушки
Доверчивой, больной старушки.
От сна она едва очнулась,
Открывши двери, содрогнулась,
И увидала пред собой
Оскал зубов ужасно злой.
Волк, не раздумывая слишком,
Бабулю проглотил с бельишком.
И начал сразу строить планы,
Как Петьку заманить в капканы.
Измаявшись, расплющил лоб,
В башке не мозги, а сугроб.
Решив, что суетиться хватит,
Разлегся в бабкиной кровати.
Изрядно утомясь в дороге,
Все ж оказался на пороге
Избы бабулькиной Петрушка.
В лесу лишь слышалась кукушка.
Дверь отперта, не слышно звуков.
Насторожился наш Петруха.
С опаской в сени заглянул,
Для профилактики пальнул
Очередями с автомата.
Но нет ни стонов там, ни мата.
Влетел в светлицу чрез мгновенье
И тормознул от изумленья.
Лежит там на кровати что-то,
Поближе разглядеть охота:
«Ужель так бабка раздалась,
Средь бела дня что ль напилась?
Или, наевшись валерьянки,
Вдруг двинула бабуля санки,
Или еще кака беда
На плечи старые легла?»
И, дальше двинувшись с опаской,
Картину видит Петя маслом:
Сопит, укрывшись одеялом,
Благоухая перегаром,
Какое-то большое тело.
И будто нету ему дела
До автоматной перестрелки.
Как будто это все так мелко!
Лишь видно только на подушке
Ночной колпак, под ним два ушка.
И дураку тут все понятно.
Но Петя произносит внятно:
«Ну здравствуй, бабка, твою мать!
Не хочешь ли во мне признать
Родного внучека Петрушку?
Приподнимись-ка над подушкой.
Чегой-то ты своею рожей
Не очень на родню похожа.
Скажи-ка ты по правде лучше
Откудова такие уши?
И за какие за проказки
Бог дал тебе такие глазки?»
Волк (приняв игру):
«Ох, здравствуй, внучек мой Петруша!
Присядь вон рядом, да послушай,
Что я поведаю тебе.
А ты не брось меня в беде».
Петя (присаживаясь рядом):
«Давай, докладывай мне, бабка.
Небось жилось тебе не сладко
На этом хуторе далеком,
Участке леса одиноком?»
Волк (слезливо):
«Давно с людьми я не общалась
И глянь чего со мною сталось.
А ведь лет …дцать тому была
Я весела и молода.
Чтоб выжить в этой глухомани,
Где каждый пень тебя обманет,
Я приспособиться смогла
И вид такой приобрела.
Локаторы - большие уши
Нужны, чтоб я могла подслушать
В лесу любые разговоры;
А чтобы в дом не влезли воры
И не стащили все варенье,
Мне Бог послал ночное зренье.
Ты, если хочешь покурить
Открыто можешь говорить.
Бери с комода папиросы.
Есть у тебя еще вопросы?»
Петя:
«Ты плохо обо мне не думай,
Но для чего такие зубы
Во рту твоем размещены
И остро так заточены?»
Волк (не зная, что ответить):
«Ну что ты так разволновался?
Уж раз ко мне таки добрался,
То наклонись сюда пониже,
А то совсем тебя не вижу.
Очки мне, видимо опять,
Придется вскорости менять.
Что ты принес мне в глушь такую?
Иди, тебя хошь поцелую!»
Петруха в спор вступать не стал.
Тихонько сотовый достал,
Папашин номерок набрал
И эс-эм-эску отослал:
«Нуждаюсь в помощи я. SOS!»,
А сам продолжил свой допрос:
«Стесняюсь я спросить уж долго,
Но больно поцелуй твой колкий.
Ты что ль, бабуля, разболелась,
Иль анаболиков наелась?
Ведь на твоих щеках щетины,
Как у небритого мужчины!»
Волк понял: время «Ч» настало,
Отбросил резко одеяло,
За шею Петькину вцепился
И парня съесть настрополился.
Петя (наигранно пугаясь):
«Эй, ты чего творишь, земеля?
С башкой в разладе неужели!
Глазам не верю. Вот те на!
Ты предал дружбу пацана!
С тобой в лесу мы вместе пили,
За жизнь блатную говорили.
Мы ж по-хорошему расстались,
Еще б чуть-чуть и побратались!»
Волк (смутившись):
«Ну ты, служивый, не стони,
Твои закончилися дни.
Сценарий мне такой уж дали,
Чтобы от страха все дрожали».
Пока они так пререкались,
На улице шумы раздались.
И с неба через два мгновенья
Спустились вертолетов звенья.
Ощерившися всем оружьем,
Какое можно обнаружить,
Они зависли против окон,
Грозя волчаре выйти боком.
Раскладец к носу Волк прикинул
И быстро кости на пол кинул.
Вдруг стало в лес ему охота,
А к горлу подступила рвота.
И в животе метеоризм.
Какой уж тут патриотизм!
Испортив воздух в помещеньи,
Волк стал вымаливать прощенье:
«Вот я попал, как кура в ощип.
Зачем мне пирожков разносчик
На горе сдался-то, ей богу!
Ведь жил же раньше понемногу.
Нет, захотелось приключений,
Давно не видел развлечений…
Простите старого засранца,
Я с детства ненавижу драться»
Но встретив Петин взгляд бесстрастный,
Решительный и безучастный,
Зашелся Волк слезой горючей
В преддверьи смерти неминучей.
Нет мыслей в голове нисколько.
Свербит одна лишь фраза только:
«Как видно, мне настал п….ц!»
Стошнило Волка наконец…
Бабуля, в шоке пребывая,
Плюясь, сморкаясь и рыдая,
Валялась по полу в сомненьи:
Толь это явь, толи виденье.
В себя вернувшись понемногу,
Хвалу воздала она богу.
Внучка расцеловав в сердцах,
Стресс свой сняла на пирожках.
А Волка быстренько скрутили,
Хорошей жизни посулили,
Намяв бока на всю катушку.
Затем отправили в психушку.
Вот так сложилась эта повесть.
И чтоб совсем очистить совесть,
Скажу, что это приключенье
Дало такое впечатленье
Петрухе нашему на счастье,
Что он, воспрянув в одночасье,
Стал с головою дружен враз!
На том закончим сей рассказ.