Что со мной? Вдруг, ни с того ни с сего,
В змеев струны превратились мои,
И отсохла до запястья рука,
Та, что в знак любви отдают.
Вся вода вокруг красна, словно кровь,
И дотронуться боюсь, и испить.
Бытие свой обретает исход.
Но смогу ли я тебе объяснить?..
Значит, слушай: есть такая земля,
Где тебя, как исцеления, ждут.
А ты, словно вавилонский манкурт,
Не желаешь отпустить сам себя.
Ты народ, что сам себе фараон.
Как суметь бы мне тебя наказать?!..
..И пришёл тотчас в твой город туман,
И была то моя первая казнь…
Был туман непроницаемо густ,
Что ни в зеркало увидеть себя,
Ни любимую, ни чадо узнать
Невозможно. И терялись навек…
А кого не смог туман разлучить,
Того ветер по углам разметал.
Кто-то выронил цветы на Тверской…
Кто-то снова не попал в Петушки…
И посыпал то ли дождь, то ли снег,
То ли град на твой купеческий град.
И пришла вослед четвёртая казнь –
Колом встали все четыре кольца…
Но, когда сошли трамваи с путей
И казнён был не один Берлиоз,
Ты сослался на причуды стихий,
Ты не думал, что всё это всерьёз!
И в одну минуту сорок церквей
Затрезвонили в тревожный набат,
Словно визги миллионов чертей,
Словно нечисти победный парад.
А намедни в самом сердце Кремля
Поселился то ли змей, то ли червь.
И попробуй ты его прогони!
Своего он просто так не отдаст!
Налетели вдруг на город грачи,
Одарив его египетской тьмой.
Просочилась – пробежала вода
На платформы в полуночном метро.
Но прошла моя последняя казнь
Осиянные ворота твои,
На которых проявлялись следы
Сердца, чёрного от мук, моего.
Лишь тогда ты согласился идти
И сказал звезде хвостатой - веди!
Расступились вмиг снега пред тобой
... И сомкнулись… поглотив с головой…