колкая изморозь сумрачных волосков
с целыми сутками пяденицы аллергенной
столь же обыденно, как без крыла легко,
перенимаются с мыльца на рыльце пеной,
всех ложноножек ещё бы не сосчитать,
мнимая их мимикрия — тонкий морок
ломкой землицы, уменьшившейся на пядь
то ль в ширину, то ль вообще на сорок,
слышишь её, как сечёт, убавляя свет,
и улыбаешься, как полоротое вымя
нежного нерва, нащупавшего куплет
там, где у песни кода, и пахнешь ими