Пока арбитры оценивают стихи финалистов, приглашаем завсегдатаев и гостей конкурсной площадки Золотой Пегас принять участие в народном голосовании.
Внимание! Под данной публикацией любой автор сайта стихи.ру, чья страница зарегистрирована не позднее 1 января 2012 года, может оставить свой шорт-лист. Он должен быть оформлен следующим образом:
1 место - № стихотворения
2 место - № стихотворения
3 место - № стихотворения
4 место - № стихотворения
5 место - № стихотворения
6 место - № стихотворения
7 место - № стихотворения
8 место - № стихотворения
9 место - № стихотворения
10 место - № стихотворения
11 место - № стихотворения
12 место - № стихотворения
13 место - № стихотворения
14 место - № стихотворения
15 место - № стихотворения
Стихи, соответственно, получают от 15 до 1 балла.
В конце голосования ведущие подведут общий итог.
Оценка народного голосования является составной частью всех оценок, влияющих на результаты финала,
если в голосовании примут участие не меньше 15 авторов.
Если количество проголосовавших будет меньше, то результат не будет влиять на итоговую оценку,
но победитель народного голосования получит приз зрительских симпатий.
!!!Принимаются только полные шорт-листы!!!
!!!Народное голосование продлится до получения оценок от всех арбитров!!!
№ 1. Иродиада, вариант второй
Прикинь – клыки собака скалит, мясо
приняв из рук, рассудку вопреки.
Мне месседж ясен – было б по-людски
не доверять собакам. Восвояси
я удаляюсь в глубину себя
молить и плакать о судьбе царя.
Гроссмейстеры расселись за доской.
С тоской и болью наблюдаю. Зритель
им безразличен. Всё вниманье свите,
а бдительность, что в праздник на Тверской,
где пароксизм созвучен с Октябрём.
Но хватит спичей, первый ход царём,
чей нрав – нора, чей ум погряз во тьме,
в его темнице смерть, в жилище пьянство.
Царица ждёт, мелькают лица, яства,
саднит обида. И, не смея сметь,
мой долг узреть в достойной даме змея.
Иродиада шепчет Саломее.
Та кружится, и кажется овал
дворцовой залы необычно людным,
слова, слова, кровь лужицей, на блюде
кровоточит предтечи голова.
Зал наполняется зловонием и гнусом.
Гамбит разыгран, ход за Иисусом.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 2. Золушки
Жила она где-то, и – слава Богу,
А то, что в дерьме – так при чём тут Бог?
Ходила в ботинках на босу ногу
И в платье из ситца в цветной горох.
Какая-то тётка (пришла с вокзала,
А может, с базара – теперь не факт),
"Ты выйдешь за принца" – смеясь сказала,
Наверно, сказала не просто так.
Где из-за деревьев не видно леса,
Там хочется верить порою в бред,
Что кто-то тебя пригласит в принцессы
За то, что тебе восемнадцать лет.
Бродила по парку, искала принца,
Ведь должен быть принц среди сотни лиц;
А принцы как будто пошли на принцип:
И в Битцевском парке не завелись!
Искала-искала, потом устала,
Конечно, устала его искать:
Ведь Золушек много, а принцев мало.
Накрыла обида, за ней тоска.
Сначала она не могла решиться,
Клиентам боялась смотреть в глаза,
Помог алкоголь перейти границы,
Затем покатилось – базар, вокзал...
Успела за годы пожухнуть, спиться,
И глупой девчонке сама потом
Сказала: "Ты замуж пойдёшь за принца"
И долго смеялась щербатым ртом.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 3. У времени хорошая привычка
У времени хорошая привычка –
заштопывать сердечные порезы.
Оставила любовь период стычек
и споров с истеричной антитезой.
Оформился вопрос недоуменный
к рассыпанным мотивам зазеркалья,
звучащим обаятельной валторной
под сказки романтичного рояля:
куда уходят звездные порывы?
облизанные воздухом полеты?
парящий дух, свободный и счастливый?
и радугой пропитанные ноты?
Алиса изменилась? Сбился кролик
с пути непредсказуемых соблазнов?
Печально – над вершинами юдоли
все чаще тень разумного сарказма.
Баллады загрустивших приключений
теперь тревожат только песней эха,
неся душе медовое печенье,
а холоду ночей – накидку с мехом.
Всю жизнь перелопативший торнадо
с позиции «сегодня» – просто ветер,
согнавший дней упитанное стадо...
И только вера в чудо так же светит.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 4. Драгунам 1812 г
Я кружилась, кружилась, кружилась у фарфоровой кромки Невы,
ощущая налипшую сырость облаченных в гранит мостовых.
Уносились туманам навстречу полусны: на старинный манер
вы ведёте меня безупречно, новоявленный мой кавалер.
Ваш драгунский мундир неизношен, – значит, он не с чужого плеча.
С девятнадцатым веком похожи – ощущением новых начал.
Пахнут дёрном витые петлицы, но изысканна гордая речь.
Мне не терпится вами забыться. Вам не хочется мной пренебречь.
Я нескладна. Но дело ли в этом, если близко родная душа?
До войны – половинка рассвета и холодное слово «прощай».
Виноватым покажется утро и сломается тонкий каблук.
На причале тревожно и людно, – провожают не мой Петербург.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 5. музыка
по прихоти мамы кроху назвали музыкой.
по прихоти господа она родилась немой.
в свидетельстве о рождении стоит – русская,
папа был немец, стыдился, скрывал, сколько мог.
девочка выросла в травах, в поверьях, в кружеве.
чаплина обожала, считала, что мир – кино.
внешне – углы да трапеции – неуклюжая,
только внутри клокотал кипяток из нот.
жил по соседству парнишка, слегка застенчивый.
тайком наблюдая, как бездонно она молчит,
как смешны рядом с нею кричащие женщины,
мечтал познакомиться и предложить свой щит.
слух потерял в двадцать шесть. утешало главное,
которого не лишиться – воздух-огонь-вода.
взяв руку музыки, выдохнул людвиг: славная,
я тебя слышал и слышу... всегда-всегда.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 6. Цветная капуста
Зацвела суматошно цветная капуста.
Раскудрявилась юная дерзкая поросль.
Расползается вширь беспокойное русло,
укрывая в груди зародившийся голос.
– Где твой вскрик, сириянка, ведущий к началам?
Отчего, продираясь сквозь сорные травы,
на изломе молчала, молчала, молчала
и хрустела отважно в железных суставах?
И откликнулось эхом двудольное семя,
цветоносным побегом карабкаясь к солнцу:
– Пожелай мне удачи во имя спасенья
беломорных земель, попирая юродство.
И ни всхлипа, ни вздоха о тленной юдоли.
Святоцерквенны линии гордого стебля.
_______________________________
Как отчаянный червь, обвиненный в крамоле,
многодетный побег черноземье колеблет.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 7. Неделя
Сказать "неделя" или жить семь дней,
Страдая и влюбляясь не на шутку,
Срезая стебли флоксов у корней,
Отчитывая по минутам сутки,
Вдыхая воздух с ноткой невских вод,
В дугу упившись ветром прелых листьев,
Свою хандру лелеять у ворот,
Кресты рисуя на осенних числах.
И по ночам наращивать луну
С огрызка ногтя до почти монеты,
Четверг порвав как тонкую струну,
За то, что после дождичка, за это…
Придав прозрачность грязному стеклу,
Заклеить окна прочно зимним скотчем,
Считать кленовых деток жёлтых клуш,
И быть в тепле, и помнить лето, впрочем...
Сказать"неделя" или жить семь дней?
Слова быстры, как в нашем детстве сказки,
А время-змей по мачтам фонарей
Ползёт, съедая осень-Златовласку.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 8. Я не люблю бесснежных ноябрей
Ноябрь неприветлив, нерадив,
хрустит с утра заледенелой коркой.
А под ногами лист танцует вёрткий,
всю прелесть охры в цвете сохранив.
Вчерашний ливень, словно чумовой,
хлестал полдня без всяческих приличий.
Мой зонтик, что справлялся на отлично,
едва качал промокшей головой…
Под сапогом – хрустящее драже,
и лезет в душу беспардонный ветер.
Он каждый лист дыханием пометил,
газету поднял и «прочёл» уже…
Я не люблю бесснежных ноябрей
и на тропинках смёрзшуюся слякоть.
Сереет небо, словно старый лапоть –
пристанище неплакавших дождей.
В такую морозь ценятся тепло,
горячий чай и чуткие ладони.
Мы, согревая, греемся и тонем
в уютном мире, ноябрю назло…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 9. Рассвет. Ушли химеры сна…
…Рассвет. Ушли химеры сна, –
речные брызги, взмахи вёсел,
и неизвестная страна,
где на стремнине якорь бросил…
…Туман без края над водой,
приглушены, вздыхая, звуки.
Незримо, призрачно ладонь,
легко ощупывая руки,
ведёт по лбу, по волосам,
скользит и, дрогнув, исчезает,
и ты уже не знаешь сам,
откуда влага под глазами,
и почему давно знаком
уютный взмах, привычна нежность...
Струится сон. Душе легко,
как летом, в детстве, безмятежно…
Скрипит натянутая цепь.
Сильна стремнина, рыщет лодка.
Туман всё ниже, густ и слеп,
и ты сидишь, из ваты соткан,
а память ждёт ладонь, и взмах,
и узнаёшь, тоскливо охнув,
ту, что давно являлась в снах,
когда распахивал ей окна…
…Рассвет. Ушли химеры сна,
оставив дню упорство вёсел,
но знаешь точно, что она
придёт опять сегодня, в осень.
Ты поднесёшь ей три цветка,
и пять, и семь. Нечётность в силе!
И пусть лежат те два пока.
На чёрном камне. Красный с синим.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 10. Перечёркнуто время чернилами красных костров...
Перечёркнуто время чернилами красных костров,
переписано набело вязью морозных сказаний.
С пресвятого плеча принимая смиренно Покров,
венценосная осень склонилась в последней осанне.
Колокольную высь рассекая сусальным крылом,
птичьим криком поманит с крестов упорхнувшее небо,
и пойдёт листопадное золото спешно на лом
под кредит декабря, под проценты ноябрьского снега.
Это вечный удел - оставаться к зиме не у дел,
на избитом крыльце, средь разбитых корыт, и не шибко
горевать, что растаяло солнце в холодной воде
золотой чешуёй ускользнувшей от невода рыбки.
Научи меня, осень, молиться седой тишине,
отпусти мне грехи на четыре размашистых ветра...
Несказанны пути твои, ветры шальней и шальней...
Научи меня верить, и знать дай, зачем эта вера?
Научи выносить болевые приёмы судьбы,
и года исчислять золотыми мгновеньями счастья...
Ведь потребность любить соразмерна потребности быть.
Даже если вдруг быть стало всё тяжелей получаться.
От себя не уйти, даже пробуя прочность виска,
многоточьем свинцовым слова объявив вне закона.
От себя не уйти, даже если из бездны зеркал
на тебя глянет пристально кто-то чужой, незнакомый.
Мотыльковое лето застынет в янтарной смоле,
неубитому зверю спокойней за шкуру в берлоге...
Научи меня жить. И уж если идти по земле,
то по самому краю высокого самого слога.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 11. Дом ветеранов сцены
В этом доме стабильно не то чтобы счастье,
а уютное время, неспешный покой.
Но порою кипят и волнуются страсти,
Благо, маски и роли всегда под рукой.
Тёплый ветер под блюз уходящего лета
ставит лиственный танец в соседнем лесу.
На балконе мечтает седая Джульета,
престарелый Ромео томится внизу.
В холле плачет старушка, клянётся несмело,
то и дело готова бежать наутёк –
страшен в гневе ушедший в отставку Отелло
и терзает в руках злополучный платок.
У фонтана, от грусти заметно старея,
наблюдая, как слёзно стекает вода,
вспоминает Ассоль алый парус и Грея,
что уже не успеет приплыть никуда.
Эти поздние страсти смешны и бесценны,
для сценария вряд ли подвластны перу.
Ветераны судьбы, вдохновения, сцены,
ночь ещё не пришла. Продолжайте игру.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 12. Обнимающий птиц
Во снах своих я обнимаю птиц,
То превращаюсь в них, а то – обратно...
Нас некому, пернатых, приютить
В домах и клетках тёплых и опрятных.
Скитальцы подсознательных миров,
Мы, может, вышли из кошмаров Гойи?
Тысячекрылый красный душелов
Меня несёт над чёрною рекою.
Я птицами лечу в далёкий край
На мой любимый одинокий остров,
Где в детстве часто в кубики играл
Из красочных коралловых отростков.
Тот сон во сне не в силах ухватить,
Я разлетаюсь в красный пух и перья,
В испуганных большеголовых птиц,
В них обитаю в разных измереньях.
...
Они под утро превратятся в дым ,
Бумажными захлопают руками
И в тающие улетят сады
Фигурками из красных оригами.
Проснувшись – повзрослею на сто лет!
Увижу – у кого мой сон украден:
Линованые крылья на столе
Из детской ученической тетради.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 13. О нас и о том, кто...
есть в октябре такое... из ряда вон.
будто бы кто-то чуткий следит за нами:
ветер гоняет в салки с сухой листвой,
тот, кто не дремлет, давно приготовил сани,
выгнал на выгул в небо табун коней –
кони подмяли кроны, затмили солнце.
время считать цыплят. тот, кому видней,
пересчитал вперёд и теперь смеётся.
знаешь, давай не будем готовить впрок
замшевых слов, обетов шелкОво-складных.
этот октябрь – распутье ветров, дорог –
в небе сошёлся клином, а нам туда, где
спит приручённый злой временной волчок,
где и молчать светло, где уймёт печали
наш доброжитель – запечный смешной сверчок –
в красном углу внимает ему молчальник.
листья и ветер сникнут, уснут в тиши.
и потеряв интерес, позабыв затею,
тот, кто придумал осень и нашу жизнь,
выдохнув тьму, придаст межсезонье тленью.
глянешь в окно, а там опадает свет:
мёртвые осы сны навевать остались.
тот, кто поднять не хочет набрякших век,
дай пережить нам эту твою усталость.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 14. Нет, не курлычат журавли – кричат…
Нет, не курлычат журавли – кричат,
Угрюмо покидая листопады.
На небе тоже есть своя печаль,
Что тяжело меняется на радость.
И, крыльями вонзаясь в тишину,
Сбивая иней с облаков осенних,
Трубит вожак: «Мы принесем весну!»,
На ветках замечая птиц оседлых.
Когда с тобой мы по полю бредем,
Себя, приговоренного к заботам,
Я чувствую осенним журавлем,
Готовым к неизбежному отлету.
И вновь тебе – зачем лишь, не пойму –
Все, что имею, блага предлагаю.
Конечно, торговаться ни к чему,
Ведь я твою любовь не покупаю.
Сомненья прошлые спалив дотла,
По кромке чувств ступая осторожно,
Ты мне так много света принесла,
Что не увидеть счастье невозможно.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
№ 15. Штурм Кёнигсберга
Убаюкивает дождь-пономарь.
Исповедует бойцов политрук.
По-над городом весенняя хмарь.
А я знаю, что сегодня умру.
И молиться смысла, вроде бы нет:
с поля брани полагается в рай.
Только дал бы кто толковый совет:
что туда с собой дозволено брать?
Обозначит горизонты рассвет.
Оборвётся мысли каверзной нить.
Вспыхнут звёздочки сигнальных ракет.
И подумается вдруг: «Будем жить!»
Брошу тело из окопа вперёд,
подхвачу осипшим горлом: «Ура!»
Мне в ответку забубнит пулемёт –
огрызается ещё немчура…
***
…Не рассказывал мне дед про войну.
Он остался в сорок пятом. А я,
словно чью-то искупая вину,
вижу сны о тех апрельских боях.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Всем удачи!