Стоило ли заниматься такой ерундой, как веселье,
Когда кругом всё пылало и рушились дружно химеры?
Мы вынимали из ножен мечи и рубили сплеча, до бессилья,
Злые, голодные, грязные, бородатые тамплиеры.
Коленом вдавив горох в свежевыструганную половицу,
С вечера возроптав, но бесстрастно приняв наказанье,
Мы продолжаем за смысл потерь вдохновенно биться,
Горло иссушенное вознаграждая судорогами рыданья.
И, становясь невольно подобием всех преподобий,
Сдерживая любовь драгоценную на золотой цепочке,
Мы подытожим тоску ожиданий в ворчащей утробе,
И медленно перемрём, как и жили, поодиночке…
Лёд заполняет бокал, разделяя коньяк на кристаллы,
Лёгкий туман застилает меж взглядами расстоянье…
Сегодня довольствуюсь снова я безнадёжно малым,
Злое веселье своё воплощая в простое желанье.
Чингисханыч, опус 349.