Мороз целует лепестки осенней розы
и льёт хрусталь на огонёчки барбариса.
Не спрятать травам, погрустневшим, в косах проседь-
так далеки они от теплого Тифлиса.
Ещё цвета не забрала земля у листьев -
они дождями перекрасили друг друга.
И напоследок перечитывают письма
о кислородно-теневых своих заслугах.
Границы холода ползут на юг по карте,
(Москва неведомо зачем ползёт туда же.)
Наоборот произойдет, наверно, в марте.
(С Москвою вряд ли, тут раздолье для продажи.)
Но прочь столицу, пока серьги барбариса
алеют смело, не засыпанные снегом.
И печка греет чуть привычнее Тифлиса,
разлив по клеточкам бокал с уютной негой.