Ах, как же было всё предельнейше погано
В день появления меня нагим в тюрьме!
Хирург и акушер были с похмелья или пьяны,
И я валялся с ними вместе на земле.
Я столько грязи, боли, крови и страданий
Не видел больше каждый разный день!
И человеческих простых не сказочных желаний,
Касаться своим тельцем стало сразу лень.
И я, вылазя из норы, ищу в округе человеков,
Как Диоген Синопский с фонарём в руке.
Эй вы! философы, пройдохи вы! любого века!
Не слышит вас народ по всей земле.
И, как тюремщик, гляжу я чугунец оков их.
А истина в вине и всё уже нормально.
Ведь трезвым не поймёт тут ни один мой стих
А по похмельному утру всё ясно-гениально.