Оборванка-осень сушит крылья,
С моросящей хмарью не в ладу.
Дергая за мокнущие брыли,
Ветер тучи держит в поводу.
По пустыни каменной ладони
Шли пророки, думами полны,
Умершего в мир потусторонний
Провожали, головы склонив.
Был передний бритым головою,
В жёлтой рясе, руки до колен.
Странствующий принц, король изгоев,
Ныне просветлением блажен.
Сотоварищ сероглаз и грустен,
Стриженые волосы, пробор,
Плотник из мирского захолустья,
Свой благословивший оговор.
Их сосед в до пят накидке белой,
Бородатый, волосы пучком,
Под чалмою в зное обгорелый,
Позабывший аравийский дом.
Четверо идут землей страданий
За освобождением от них,
К тумакам привыкшие и брани,
Вдалеке от помыслов людских.
Мешковатый капюшон надвинув,
Брел последний, опустив глаза,
Словно чья-то тяжкая кончина
Продолжала дух ему терзать.
Вещунов нечаянный попутчик
Сам с собой и верой не в ладах,
Потому его досада мучит,
Желваки гоняя на щеках!
Тайно человек хоронит бога,
Блудный сын - небесного отца.
Зверь теперь, ползущий до берлоги,
С алчущим подобием лица…