И когда оно наступает, ему все равно, что не хочешь быть старше,
Что не хочешь быть собранной, трезвой, хочешь свешиваться с балкона
И кричать о нелепых и стыдных чувствах какому-то максу/алене/саше;
Издаваться во всех газетах нытьем своего жаргона.
Оно просто приходит и ставит тебе иконы.
И когда оно вдруг приходит - внезапным, спокойным завтра,
И тебе остается собрать свои вещи со дна болота;
Научиться готовить ему и себе, представляешь, банальный завтрак,
Научиться с благоговением ждать субботы,
Пойти на работу.
И ты вдруг понимаешь, как мало тебя учили
В школе, оли, советы, угрызения совести мнимой,
Угрызения самости, выезженные мили,
Но нигде не преподавали, как быть любимой
Не давали мне быть любимой.
Нелюб или.
И тогда ты поверишь в Бога, потому что он - его руки,
Его сердце, а вовсе не хитросплетения драмы;
Ты заводишь семью, и не как известное средство от скуки,
Как когда-то считала ты и твои полигамы.
А семья - это мама и папа.
Папа и мама.
И не стыдно тогда говорить о любви часами,
Настоящими именами, бесконечными временами,
Но так хочется все сохранить между нами,
Не пройтись по нему стихами.
Умолчать по нему стихами.
Ами
нь.