Ах, родная моя! Я люблю тебя всякую:
В трезвой грусти крестов и хмельную в дугу,
В ожерелиях звёзд, в горьких гроздьях и сладкую,
В ностальгии сердец и с цветком на снегу…
Ты – несчастье моё, песню чувств непонявшее,
Журавлиная боль под пробитым крылом,
Эхо вызревших фраз, клавиш-нота запавшая,
Водокрут-серебро за скрипучим веслом.
Ты – речушка, что в даль между камушков, с плёсами,
С соловьиной зарёй на цветущих ветвях,
С луговою травой, с земляничными росами,
И глаза васильков за деревней в полях.
Мне осталось шесть лет жизнь бездарно растрачивать
И натасканных псов, зубы сжав, материть,
И в корыте бельё соляное отмачивать,
И из нервов крутить нежной лирики нить.
Нет, не буду считать предрассудки кукушкины.
По-отцовски бруском поскребу по косе.
Пусть не врут, что всю жизнь балатируюсь в Пушкины.
Я уйду в никуда, по-крестьянски, как все…
Ах, святая моя! Я люблю тебя грешную,
Как распятья мечты на решётке в окне,
И седую как мать, и как детство - потешную,
И как женщину ту, изменившую мне.