Я приглашаю шершавым голосом гостя ночного себе на грудь.
Тот подчиняется. Вьётся полозом и оставляет на коже полосы, не разрешая себя спугнуть вплоть до рассвета. Раскроюсь лотосом, лаской расплавлюсь в его плену. Кольцами вязкими и бескостными, криками-всхлипами сладко-острыми, чуя у сердца удар-волну... Вздыблюсь лопатками, пальцы – в волосы, чтобы прогнуть под собой струну тела, сплетенного венами-лозами и напоившего соками-дозами взрослые игры в любовь-войну.
Взрыв принесёт мне тишину.