Я сново вовращусь к лошадке и её родственникам. Только бабушка могла мне зубы заговаривать, и только у неё сидя на коленях я послушно открывал рот и ел манную кашу. Тётя Алиса давала мне предварительно столовую ложку рыбьего жира, а после еды столовую ложку шиповничного сиропа, что было самым большим праздником, ведь ради сиропа я ел всё, что мне совали в рот. Бабушка приговаривала на немецком языке: «Дядя Ефим приехал на лошади с сеном или с соломой, или с дровами. Если мы с тобой не откроем рот, то дядя Ефим заберёт твою лошадку, и тогда ты вырастешь чудо-человеком.» Я говорил: «Заезжай, дядя Ефим, но мою лошадку не забирай!» И этого было достаточно, чтобы мне засунуть очередную ложку с едой в мой цыплёночно маленький ротик.
Мне было 4 годика. Вспоминаю – лето, песочница, игра в песок. Света Волкова и я строим горки, надвигается гроза. Чёрная туча, гром, молния, и тут начинается град. Но мы всё равно продолжаем играть. Я взял в руки горсточку песка и кинул её в сторону Светы. Света завыла от боли, а я завыл от страха, что мой бросок песка угодил прямо между глаз. Тут же вскакивает большой рог, и Света бежит, плача, домой, а я к бабушке, чтобы меня спасла от хворостинки Светиного отца. Чтоб избежать прутика по попке, бабушка поставила меня на полчаса в угол. Пришел дядя Коля, а я уже в углу. Бабушка сказала ему: «Если хочешь, чтобы дети дружили, разреши им наестся пыли, стать ровесником пусть не героя, и тогда не будет изгоя.» Дядя Коля принёс бабушке мяту, чтобы она могла заваривать чай. Потом мы все дружно сели за литровым чайником в цветочек-ромашку и смеялисьот души над Светиным рогом. Дядя Коля сказал: «Пусть Валерик берёт Светин велосипед и катается сколько захочет.»
Меня лошади привлекали, как мёд пчёл, потому что в это же лето в 5 часов вечера по улице прогоняли табун подхозных лошадей, их было около ста особей. В это время бабушка загоняла нас во двор, и мы с Ларисой Казайкиной и Светой могли с любопытством рассматривать лошадей. На углу улицы Центральной и Калининой пастух-казах слазил с лошади и минут 30-40 был в одном из домов. Бабушка говорила: «Казах попьёт кумыс с баурсаками, а лошади в это время отдохнут от кнута.» И когда пастух сравнивнялся с нашей калиткой, и я спросил его: «Дядечка-казах, ты завтра погонишь снова лошадей мимо нас, а ты нам дашь кумыс?» Пастух засмеялся: «Вы ещё не доросли до кумыса, а за казаха-пастуха спасибо!» и угостил нас троих конфетами-ирисками «Золотой ключик». А мы наломали ветки клёна и тополя, и лошади с удовольствием ели с наших рук заранее заготовленные кусочки хлеба с сахаром. И каждый день потом у нашей калитки собирались лошади во время часа отдыха казаха, а мы их гладили, а одна из лошадей даже однажды ласково потеребила за ухо Свету.
Много чего ещё происходило, пока наша семья жила на улице Центральной. И ураган, который снёс крыши, и запуск первого искусственного спутника Земли «Союз», и полёт на велосипеде в погреб соседа. Кстати, хорошо что сейчас вспомнил об этом. Когда дядя Рудольф женился на Марии Николаевне, семья увеличилась сразу на четырёх человек: Валя, Коля и Люба - дети жены дяди Рудольфа. Все дети были на год старше меня. Так вот, в один из дней сосед Мокин Геннадий, который жил через дорогу, принялся за строительство погреба у дома. Валя решила испробовать глубину погреба с велосипедом. В обеденный перерыв, когда работники ушли за очередными ста граммами, Валя, недолго думая, посадила меня на раму «Школьника». Как говорится, солдаты в путь; мы разогнались и... через несколько мгновений оказались на дне довольно глубокой выкопанной ямы. Края ямы обрушились, наполовину засыпав нас с велосипедом. Благо, Геннадий Николаевич тут же выскочил из дома и с помощью других рабочих нас вызволил из западни. Не помню право, были ли травмы, но одно только помню, что после я заявил о своём решении никогда не садиться на раму «Школьника». Конечно, смешно об этом вспоминать.
Свой первый трёхколёсный велосипед «Ветерок» красного цвета я получил на день рождения в 1965 году, а спустя несколько лет я сел на раму велосипеда «Фрёлих», привезённого кем-то из Германии в розничную торговлю. Этот велосипед был единственный во всём Казахстане! Его мне купил мой папа и подарил на день рождения мамы 7 мая 1968 года. Велосипед был зелёного цвета с двойной рамой. Мастера правильно прикрепили руль, звонок и педали. А папа принялся меня учить исскуству управлять велосипедом. Главным правилом было крутить руль в сторону паденья. Папа держал велосипед сзади, пока я не научился держать равновесие.
И что вы думаете? Мне этого показалось мало и, насмотревшись в цирке-шапито выступлений эквилибристов и жонглёров, которые даже на одноколёсном велосипеде ездили, я решил твёрдо – буду работать в цирке клоуном. Мне ужасно нравилось, когда клоуны выбегали на манеж в обуви гиганского размера и когда зрители, и я в том числе, смеялись до коликов в животе. Вот и у меня появилась мысль научиться исскуству смешильщика, который может своим детским лепетом заставить смеяться не только людей, но и тигров, которым очень страшно когда они прыгают через объятый пламенем обруч. И так, без лишних рассуждений, я принял решение. Сказано-сделано. Объектом для тренировки по подготовке к работе в цирке я выбрал затяжной спуск от магазина «Тишина» до улицы Пушкина. Съехал с горки первый раз – хорошо получилось, второй раз – лучше не бывает. Теперь я усложнил тренировку и сел на раму. Ну вы сами понимаете, какая получается скорость. Когда я съезжал с нарастающей скоростью с горы, я представлял, как люди мне апплодируют. И вдруг я увидел, что из-за поворота выехала машина с сеном и остановилась у одного из домов. А дальше всё пошло по незапланированому сценарию. Я соскачил с велосипеда, чтобы не столкнуться с машиной, и налетел на чьи-то выставленные в тазике у обочины помидоры, а мой велосипед поскакал по ухабам, как резвый конь, и налетел в аккурат на стоящие у машины вилы, которыми хотели уже разгружать машину с сеном. Милицию не стали по этому случаю вызывать, так как хозяин сена был чечен, который был лучшим другом моего дедушки Александра Христиановича. Так вот, этот чечен погрузил велосипед на крышу белой «Волги ГАЗ-21» с номером «ВКЗ 53-46», меня в салон и отвёз к дедушке. Пока папа был на работе, дедушка быстро устранил повреждения моего велосипеда, и потом не рассказал папе о случившемся.
Теперь мы вернёмся в 1964 год в месяц май. Я пошёл в подготовительный класс. У всех были счётные палочки из магазина: 10 красных и 10 зелёных пластмассовых; а у меня было 10 жёлтых деревянных самодельных и 10 зелёных, и по 5 палочек каждого цвета запасных, на случай, если вдруг какую-нибудь потеряю. Но мне род занятий не был по душе, и я выбросил по дороге домой эти запасные палочки. Дома красили в зелёный цвет веранду, а я насупился и хотел идти в дом. «В чём дело?» –поинтересовались мама и папа. А я и ответил: «Школа – вещь, конечно, хорошая, но все расхватали десятки, а мне достались только две пятёрки.» Тут мне от сказанного вранья стало совсем не по себе, а бабушка Адель прокомментировала на немецком: «Кто обманет всего лишь раз, тому уже больше никогда не поверят, даже если он тут же правду говорит.» Тогда я ей ответил: «Обещаю тебе, бабушка, стать правдоговорящим!» Так впоследствии и получилось. С того дня стал говорить правду.
Только недолго я продержался, так как вынужден был соврать, спасая своего соседа Виктора Миллера от наказания ремешком от его папы. А дело было как в приключенческом романе. По соседству с нами на улице Горняцкой проживали мои друзья - Плингер Нелли и Лида и Миллер Витя. Они были все на год старше. У нас друг от друга не было абсолютно никаких тайн. Если кто-то из нас напроказничал, то об этом тут же знала вся наша дворовая команда. Как-то раз летом, когда наши родители были на работе, мы, дети, остались в доме у Плингеров и стали играть в глухой телефон, прятки и другие детские игры. Мы говорили: «Пора, пора, иду со двора, кто не спрятался, я не виноват.» И начинали искать, и радовались, что застукали, и можно выходить из игры. Но была в этот день у нас игра в клад. Есль кто в доме что интересного найдёт, должен положить в карман и только через 3 дня об этом поведать остальным членам команды. Недолго думая, мы приступили к обыску ящиков столов, шкафов, каждый в своей комнате. Мне досталась кухня, и я там ничего не нашёл. В холодильнике было всё заморожено. Я попытался освбодить рыбу, потянул её за хвост, но не тут-то было: вместе с рыбой на пол из холодильника попадали и разбились банки с вареньем, сметаной, молоком и все яйца. Короче, из холодильника я вытряхнул всё, что можно было вытряхнуть. Но к нашему разбою подлили масла в огонь. Мало того, что я кухню превратил в склад еды, я бросился на помощь к моему соратнику Вите Миллеру. Ему была предоставлена спальня дяди Вити и тёти Лены. Я и остальные члены команды решили ему помочь. И вот Лида первая нарушила правила игры, она достала из красного радикюля своей мамы новенькую 25-рублёвку и похвалилась, что маму Лену накануне премировали на шахте Капитальная за то, что она является лучшим сигналистом и специалистом по спуску и подъёму шехтёров в клети на 50 человек. (Тётя Лена и её муж позже в мае 1975 года трагически оба одновременно погибли.) «Витя, ты можешь эти деньги на пару дней у себя дома спрятать, потом вернуть, ничего страшного, ведь моя мама тебе доводится родной тётей. Я скажу, что я взяла поиграться в продавца, и мама меня не будет ругать.» Незаметно пролетел день, мы пошли играть в другие игры, и забыли, что в доме полнейший беспорядок. И что вы думете? Пришли домой родители, первым делом зашли на кухню, чтобы поесть, так как проголодались, но увы, с едой придётся подождать. А зайдя в спальню, они увидели неописуемую картину. Вы даже представить себе не можете, когда всё постельное бельё закинуто под кровать, радикюль открыт и валяется на полу у порога. Тётя Лена сказала своему мужу: «Тот, кто взял деньги, будет строго наказан.» Лида расказала об игре, а я тут же вспомнил слова бабушки Адели: «Мальчик должен всегда защищать девочек и своего друга.» Я сказал, что Лида говорит неправду и что я спрятал деньги и забыл где они лежат. Конечно, не обошлось без прутика и без угла. На следующий день прибежал Витя и сказал своей тёте, что он взял деньги и тут же вернул их ей. А тётя Лена нас не стала ругать за проделки, ведь дети есть дети, они наши цветы.