Я слёзы не буду о том сгоряча лить, что все отличаются.
Одним разрешается к звёздам отчалить, другим – лишь отчаяться.
Один так дерётся, что все обалдели, другой мягче котика.
А ты – мой ведущий ньюсмейкер в разделе «Любовь и эротика».
С тех пор, как амуры меня посетили, полны красноречия,
в любом ареале – в реале, в сети ли – ищу с тобой встречи я.
Я полон до края твоими стихами, хэндмэйдами, снимками,
как утро в селении Выр петухами, а Греция – нимфами.
Возможно, мы скрипка и гром, и в любовном у нас ремесле дуэт
не выйдет, и роз не найти без шипов нам, и всуе не следует
рождать пересуды, что, мол, со свободы подался я в плен к тебе,
как будто из тундры на поиски Будды последний эвенк – в Тибет.
Я в курсе, что также касается данный вербальный пассаж иных
бедняжек, на цепи твоей долгожданной улыбки посаженных.
И пусть моя доля, как в нотах бемоля, в авансов ряду мала,
но всё же откройся, дружок, без пароля: ну как ты придумала?
Какая дала тебе певчая сила волшебную дудочку,
когда ты, играя, звала и ловила на ритм, как на удочку,
слова не простые, а будто матрёшка – в три смысла – похожие
на брызги бенгальских огней и немножко на искорки Божии…
Ты гений, наверно (тут радостный смайлик), но, судя по внешности,
скорее, пацанка, и твой – месяц май лик, поэтому нежности,
в уме под одеждою предполагая твои очертания,
я чувствую более, чем (дорогая, прости!) почитания…
Всех вечных прекрасней мгновенья живые – и в этом суть бабочки.
И если бы храбрым их, как призовые, давала судьба б очки,
то я бы рискнул, бросив буден бои, при попутной оказии
в ту бездну сорваться, откуда твои прилетают фантазии.
Как манит нас то, что потом, после пробы, бросает в обиде нас!
Являясь, любовь наполняет особым сияньем обыденность.
А прочь уходя, гасит свет и, как тать, совершает хищение.
И всё может быть без неё и остаться, но не восхищение…