В деревеньке Святогоры,
Где с резьбою все заборы,
Избы тоже все с резьбой,
Там с большой своей семьей
Коробейник жил Емеля,
Не лентяй, не пустомеля,
Но судьба-индейка зла -
Худо шли его дела.
Жил Емеля туговато,
Торговался плоховато.
Не умел уговорить
И негодное всучить.
Бедновато, еле-еле
Удавалось жить Емеле.
А однажды, как на зло, -
Ну совсем не повезло.
Разгулялась непогода,
Ливень хлещет с небосвода,
Наводнение почти.
Как торговлю тут вести?
Льет четвертую неделю.
Вот жена зовет Емелю
И давай его корить,
Через слезы голосить:
“Видишь, протекает кровля,
Не идет твоя торговля.
Ты, Емелюшка, пока
Поучись на печника.
Все запасы истощились,
Детки вовсе обносились.
Мы, пожалуй, всемером
Скоро с голоду помрем”.
Хоть Емеля и серчает,
Но спокойно отвечает:
Нет, Любаня, в печники
Мне рядиться не с руки,
Как погода станет суше,
Побреду в столицу лучше.
Знаю, ждет меня успех”.
Разобрал Любашу смех.
“Ах ты луковое горе,
Да тебя ж там объегорят!
Что с твоею головой?”
“Сон я видел не простой, -
Говорил в ответ Емеля, -
Не прошла еще неделя,
Как волшебный голос мне
Указанье дал во сне.
Как сейчас тот голос слышу,
Барабанил дождь о крышу: -
Появился лебедь сам,
Белы перья по бокам,
И сказал: “Через седьмицу
Подавайся ты в столицу,
Жди у главного моста,
Дивну весть услышишь там”.
Что жена ни говорила,
Как Емелю не стыдила,
Все Емеле нипочем,
Встал Емеля на своем.
Просветлело понемногу,
Наш Емеля в путь- дорогу
Вышел с узелком в руках,
Спал, как нищий, во стогах.
Ко столице путь подводит,
Вот Емеля мост находит,
Встал и терпеливо ждет.
Взад-вперед снует народ.
Но, скажу я вам по чести,
Никакой не слышно вести.
Пролетело восемь дней,
Для Емели нет вестей.
Он стоит, глядит на небо,
Денег нету, нету хлеба.
Начал он себя корить,
Сам себя пошел бранить.
“Ну и дурень ты, Емеля,
Протекла, гляди, неделя,
Ты стоишь, как старый пень,
Без еды четвертый день.
Повлекла тебя столица,
Мало ль что кому присниться!
Жаждешь от кого невесть
Услыхать благую весть”.
Вдруг мужик к нему подходит
И такую речь заводит:
“Здравствуй, добрый гражданин,
Ты который день - один -
У моста, я вижу, днюешь,
Не воруешь, не торгуешь.
Со старухой мы вдвоем
С любопытства чуть не мрем.
Молви, сделай одолженье...”
Тут Емеля в раздраженьи
Все как было рассказал.
И дедок захохотал:
“Ой дарю тебе краюху,
Вот повеселю старуху!
Знать не больно ты умен.
Я вон тоже видел сон,
Мол, в деревне Святогоры,
Где с резьбою все заборы,
Дуб раскидистый стоит,
А под дубом клад зарыт.
У меня ж и в думах нету
Брать суму, идти по свету.
Мало ль этих Святогор!
Если слушать разный вздор...”
Тут Емеля как очнулся,
Встрепенулся, повернулся,
Деда поблагодарил,
Да и ходу припустил.
Вот голодный и усталый,
Путь проделавши немалый,
Заявился он домой.
“Ох, Емелюшка, живой!
Голос слышится Любаши. -
Отдохни, отведай каши,
На воде, а все ж еда...”
“Мне лопату бы сюда”, -
Говорил Емеля тихо.
Баба видит - дело лихо:
Прибыл муж пустой, притом
Явно тронулся умом.
За порогом вечереет,
Скоро вовсе потемнеет.
Муж лопату хочет взять
И невесть чего копать.
Потускнели бабьи очи.
А Емеля что есть мочи
За околицу бежит,
Где красавец-дуб стоит.
Дуб добротный, умудреный,
С пышною, ветвистой кроной,
С узловатою корой,
Словно богатырь седой.
А вокруг уже лунится,
Воздух ровно серебрится.
Прибежала вслед жена,
Вся заплакана она.
Взял Емеля наш лопату,
Ткнул в землицу сыровату
И пошел, пошел копать,
Комья в стороны бросать.
Чу! Задело что-то твердо,
Поглядел Емеля гордо.
Наклонился да извлек
Деревянный сундучок.
Вот оно, благоволенье,
Лебедя благословенье.
Перержавлены замки,
На обивке крендельки.
Пот Емеля утирает,
Сундучок приоткрывает,
И разлился сразу свет
От серебряных монет.
После в доме у Емели
Пировали три недели.
Я на том гуляньи был,
Мед, вино и пиво пил.
Много по усам стекало,
В рот ни капли не попало.
Был хозяин восхищен
И зажил на славу он.
В гору шла его торговля,
Не текла худая кровля.
Тут и сказки всей конец,
А кто слушал, молодец.