Эпиграф: "О злобном декане замолвите слово..."
Пролог.
Герой гражданской войны Вениамин Кутуров был очень хороший человек. Он был даже где-то легендарен, но тщательно это скрывал.
Глава 1. "Орла вызывали?.."
Было раннее утро. Этого, собственно, можно было и не писать, но надо же как-то ввести читателя в курс дела. Итак, повторяю специально для Вас, глубокоуважаемый(-ая) читатель(-ница): БЫЛО РАННЕЕ УТРО.
В тесной комнате общежития на кровати, с головой укрывшись одеялом, спал Главный Герой. По всей комнате как попало валялись листы бумаги с эскизами и набросками каких-то монстров. Здесь необходимо заметить, что Главный Герой (будем звать его просто ГГ) был един в трех лицах - Художник (по состоянию души), Студент (по необходимости) и Вахтер (по призванию).
ГГ всю ночь творил и теперь крепко спал. Ни грохот ядерных взрывов на полигоне в Неваде, ни гул тамтамов на Береге Слоновой Кости не в силах были разбудить спящего. Но тихий застенчивый стук в дверь выудил из глубин сновидения Художника, и тот вытащил из-под одеяла лохматую голову. Стук повторился. Художник нащупал на столе под эскизами очки, надел их и разбудил в себе Студента. Студент в свою очередь грубо толкнул в себе Вахтера, который по профессиональной привычке спал дольше всех. И лишь тогда ГГ, закутавшись в одеяло и спотыкаясь о пустые бутылки, пошел отпирать дверь. За дверью стоял скромный мальчик.
- Тебе... чего?- сиплым голосом спросил его ГГ.
Мальчик переминался с ноги на ногу и скромно молчал.
- Чего тебе надо?- недовольно повторил ГГ.
И тут мальчик взмахнул руками, взвился к потолку и громовым голосом воскликнул:
- ОРЛА ВЫЗЫВАЛИ?!
От неожиданности ГГ отшатнулся и захлопнул дверь. "Надо же!"- подумал он и, снова приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Мальчика не было.
- Улетел пернатый друг,- произнес вслух ГГ, а про себя с сомнением подумал: "А был ли мальчик?.." И в его непричесанном мозгу засветилось коварное слово: НАЧИНАЕТСЯ! И действительно - НАЧИНАЛОСЬ.
За стенкой слева послышался глухой удар (кажется, там уронили шкаф), и какой-то неистовый голос запел: "Гром победы раздавайся!.." Это воспрянул ото сна великий нанайский народ. "Ах, суки, нарочно! Ну сейчас я вам устрою Звездный Вечер В Лужниках!.." - ГГ подскочил к адскому проигрывателю, повернул динамики в сторону левой стенки, злобно потёр руки и на полную громкость врубил диск Тяжелого Металла.
В тесную комнату общежития с грохотом и воем ворвался Демон. Гремя цепями, лязгая зубами и разрываясь в истошном крике, Демон бился о разноцветные стены и наконец вселился в хозяина помещения. ГГ сверкнул стеклами очков, зверски заорал и головой вперед вылетел в коридор сквозь закрытую дверь.
Там он чуть не сбил с ног неразлучную троицу соседей справа. Это были Пушкин–Дельвиг–Баратынский. Похожие друг на друга как три капли воды, они всюду ходили вместе. Когда с ними кто-либо знакомился, они приподнимали цилиндры и с полупоклоном представлялись хором: "Поэт и Гражданин". Едва не сбитые с ног и с пути истинного Пушкин–Дельвиг–Баратынский вежливо приподняли цилиндры, приветствуя уносящегося ГГ, а Пушкин, многозначительно приподняв палец, произнес:
- Металл!
Пританцовывая и подвывая под лязг и грохот Тяжелого Металла, ГГ мчался по коридору любимой общаги. Огромные кухонные ножи, которые он метал направо и налево, со свистом втыкались в бетонный пол почти по рукоятки. Случайно вышедшие в коридор покурить студентки разбегались по комнатам и в ужасе шептались: "Литерный идет!"
Достигнув конца коридора, ГГ круто развернулся, воздушной волной припечатав к стене коменданта общаги, ухмыльнулся зловеще: "Ой, не люблю!" - и выскочил в заделанный кирпичами оконный проем. Был девятый час и третий этаж.
ПОСТ-ПРИМЕЧАНИЕ К ЭТОЙ ГЛАВЕ: поскольку в момент написания (1993 год) фильм «Маска» ещё только снимался, полагаем, что Джим Керри всего лишь правдоподобно сыграл нашего ГГ.
Глава 2. "Над седой равниной моря"
Солнечный луч пробивался сквозь засиженное мухами стекло и радостно освещал лежащий на полу кал. Кал сей, только что обозванный дерьмом собачьим, издавал обиженный запах. Ничего другого - например, звуков или, скажем, газет - издавать сей кал не мог (в отличие от прочего более образованного дерьма).
Оскорбивший достоинство кала сначала физически (наступил на него), а потом и словесно (смотри выше) герой гражданской войны Вениамин Кутуров докурил самокрутку и поднялся с подоконника. В коридоре филологического факультета пединститута имени товарища Ваучера было безлюдно. "Как повымерли все", - подумал Кутуров, отпихнув сапогом простреленное тело старичка вахтера. Неподалеку валялось несколько зверски замученных студентов.
"Крутой декан у них, - нахмурился Кутуров. - Ишь как расправляться с нерадивый студент! Как говориться - студентка, зачетка, бистро-бистро, пу-пу!" Вениамин Кутуров любил говорить с немецким акцентом.
На цыпочках герой гражданской войны подкрался к деканату. Внутри было тихо. Тогда он отстегнул от ремня бомбу, приоткрыл дверь и бросил бомбу в деканат. Прогремел взрыв, со стены рухнул революционный лозунг: "Да здравствует мировая редукция! Долой ассимилятивную диссимиляцию сонорных согласных!" Кутуров одернул кожанку, вежливо постучался и с робким: "Разрешите?" шагнул в деканат.
Железный Декан стоял посреди деканата на голове. Легкий дымок от взрыва вился вокруг гордо вскинутых кверху ног Декана и улетал в форточку.
- Да, - коротко изрек Декан.
- Видите ли... - разгладив усы, начал Кутуров.
- Нет, - так же коротко отрезал Декан.
- Но я хотел бы...
- Нет.
- Моя фамилия Кутуров...
- Да.
- Дело в том, что я - легендарный герой...
- Да.
- И я хотел бы...
- Нет.
- Что - нет?! - вспылил Кутуров.
- Да, - железно ответил Декан.
- А что - да?
- Нет.
- Логично! - заметил Кутуров и повернулся было уходить, но тут Декан трансформировался с головы на ноги и его рука потянулась к стоявшему рядом ручному пулемету.
- Зачеты сдал? - злобно проскрипело внутри Декана.
- Не-ет... - пробормотал Кутуров, следя за железной рукой.
- Что - нет? - издевательски проскрипел Декан, прикасаясь к затвору.
- Да! - механически брякнул Кутуров и выпрыгнул из деканата. За его спиной раздалась короткая очередь и грянула лихая песня: "Мы красные кавалеристы, и про нас!.."
Герой гражданской войны бросился бежать по коридору зигзагами, пока не наткнулся на плакат: "Воспитаем ниндзю в своих рядах!"
Чья-то могутная рука похлопала его по плечу, и загробный глас сообщил:
- Да ты не переживай, брат!
Кутуров открыл глаза: над ним возвышался Дарт Вейдер в развевающемся черном плаще. "Это ещё откуда?" - подумал растерявшийся легендарный герой.
- Всё оттуда же, брат, - выдохнул Черный Лорд. - Глюки мы, однако.
- А что ты здесь делаешь?
- Живу я здесь! Все дело в том, - Дарт Вейдер понизил голос и приблизил свой металлический респиратор к самому уху Кутурова. - Всё дело в том, что... над седой равниной моря... ветер тучи собирает!..
- Неужели? - изумился Кутуров.
- А между тучами и морем... - совсем зашептал Дарт Вейдер. - Гордо реет Буревестник... - и, подумав, добавил: - Черной молнии подобный!
- Кто бы мог подумать! - вставил герой гражданской войны.
- Тссс!.. - Лорд поднес палец к респиратору и вдруг, вскинувшись, громко заорал:
- То крылом волны касаясь!!! То стрелой взмывая к тучам!!! Он кричит!!! - Дарт Вейдер вскочил на подоконник, яростно жестикулируя. - И тучи - слышат!!! Радость!!! В смелом крике птицы! - Черный Лорд упал с подоконника на пол и проникновенно сообщил: - В этом крике - жажда бури.
- Может, "скорую" вызвать? - спросил Кутуров.
- Нет, не нужно, - Дарт Вейдер поднялся с пола, отряхивая плащ. - Прошло уже. И вообще, все эти врачи - свиньи. Им бы скрутить кого да по морде... А душу человеческую они не понимают. Эх!..
Черный Лорд безнадежно махнул рукой и побрел по коридору прочь. У выхода он обернулся и сказал Кутурову:
- Я когда-то был джедаем! Только тс-с-с!..
И герою гражданской войны показалось, что при этом Вейдер печально улыбнулся там, под респиратором.
ПОСТ-ПРИМЕЧАНИЕ К ЭТОЙ ГЛАВЕ: поскольку в момент написания (1993 год) мультфильм «Буревестник» ещё не был снят, опять же полагаем, что образ девочки – стихийного мага списан с нашего Черного Лорда (который, в свою очередь, каким-то образом попал сюда из «Звездных войн»).
Глава 3. "Слава Труду".
Да-с, драгоценный читатель, был третий этаж. Но это никак не повлияло на нашего Главного Героя - ведь кроме Художника, Студента и Вахтера в нем обитал еще и Ниндзя, воспитанный родным институтом.
Благополучно приземлившись возле общаги, ГГ увидел неподалеку довольно странную картину. Посреди хоккейной коробки горел огромный костер, а вокруг него стояли люди в белых балахонах с островерхими капюшонами. Периодически они подбрасывали в огонь стопки толстых потрепанных тетрадей.
- Славно горят! - произнес рядом чей-то тоненький голосок. ГГ повернул голову и увидел мальчика-"орла", разбудившего его спозаранку. Одетый в белый балахон мальчик опирался на тяжелый крестовидный меч и, довольно щурясь, глядел на яркое пламя.
- Что это там такое? - спросил его ГГ.
- Аутодафе, - равнодушно ответил мальчик и пояснил. - Студенты предают сожжению свои конспекты.
- Как ты умён! - изумился ГГ. - Сколько же тебе лет, малыш?
- Да годочков восемьсот наберется, - в тон ему ответил мальчик. - Впрочем, это не столь важно.
- А... зовут-то тебя как?
Мальчик пронзил ГГ насквозь ледяным взглядом и спокойно произнес:
- Торквемада я. Великий Инквизитор.
И вдруг он всем своим корпусом повернулся к оторопевшему собеседнику и подозрительно спросил:
- А что это Вы, батенька, со мной на "ты" изъясняетесь?.. По ночам, значит, картиночки рисуем, по утрам орлов вызываем, субординации не соблюдаем никакой... Да Вы, батенька, ЕРЕТИК!
Увидев, что маленький, злой Торквемада, пыхтя, подымает свой огромный меч, ГГ решил не связываться и отскочил на приличное расстояние с полкилометра.
Мимо него с бешеной скоростью промчался на детском самокате здоровенный детина в глухом мотоциклетном шлеме и семейных трусах.
"Моторокер", - подумал ГГ.
- Здорово, сволочь! - услышал ГГ прямо над ухом. Рядом стоял его друг - Злой Пьяный Рок-бард. Правда сейчас Рок-бард был вовсе не Злой и не Пьяный.
- Привет, скотина! - ответил ему ГГ.
После обмена любезностями Рок-бард деловито поинтересовался:
- Что в общаге нового?
- В общаге - Торквемада... и орлы... и еще это... предок косматый глядит нам пристально вслед.
- Да? - Рок-бард быстро оглянулся. За углом тут же исчезла косматая морда. - И правда - глядит! А в институте что?
- Институт - ВСЁ.
- Навсегда?
- Абсолютно. Любимый декан репрессировал весь третий курс. В живых остался только я.
- Как это тебе удалось?
- Ну, я же Ниндзя! - не без гордости усмехнулся ГГ и стал рассказывать. - Он расставил на меня свои сети на проходной общаги. Посадил ментов якобы пропуска проверять, а у них гранатомет под столом и "Челленджер" на крыше. А я им своего дубля послал. Они бросились его вязать, тут я послал другого дубля - он у них гранатомет свистнул и "Челленджер" взорвал прямо на старте. Менты разозлились, стали первого дубля рыбными котлетами пытать, да тот ничего им не сказал, только выкрикнул: "Слава Труду!" - и дематериализовался.
- А что менты теперь делают?
- Теперь они по всему городу этого Славу Труду как злобного диверсанта ищут.
- Ништяк, ништяк! - Рок-бард похлопал ГГ по плечу, и тот поощренный, весело предложил:
- Хочешь я тебя в живот ударю или глаз тебе вырву?
- Да нет, спасибо, не надо, - отозвался Рок-бард . - Куда пойдем? Может, в КСП заглянем?
- Только не это! - воскликнул ГГ.- ТАМ ТЕМНО! "Непогодка, непогодка, - пропел он козлячьим голосом. - Кто-то лить на землю водка..." Пошли лучше на «Бутерку» - искать богатых друзей, которые бы нас кофе напоили и спину вареньем намазали.
- Ох, ненавижу булочки по 9 копеек... - задумчиво сказал ГГ и вдруг прошептал: - Глядит!
- КТО?
- ОН!
Любопытный Рок-бард осторожно обернулся: из-за угла на них пристально смотрел косматый предок.
- Предок косматый, свою тревогу забудь! - нарочито громко произнес Рок-бард. Косматая харя тотчас скрылась, и из-за угла вылетел сноп электросварочных искр.
Друзья тронулись в путь. Город вокруг них жил своей обыденной жизнью. Толпа на остановке вторую неделю ждала неведомый автобус № 8. Какие-то личности с пестрыми флагами тусовались под памятником Неизвестному Энергетику и требовал в мегафон хлеба, зрелищ и свободы Обществу Любителей Чертополоха. Возле универмага грузный Леонид Ильич, бряцая наградами, ловил обеими руками горделиво шествующего голубя. "Голубь, стой!" - говорил время от времени Генеральный секретарь. Наконец глупая птица остановилась и попалась ему в руки. Леонид Ильич свернул голубю шею и довольно заулыбался: "Голубь Мира!" Прохожие ему зааплодировали, и Леонид Ильич поприветствовал их рукой.
Между тем ГГ и Злой Пьяный друг приближались к забегаловке "Бутербродная", для краткости называемой «Бутерка».
Глава 4. "У "МММ" нет проблем".
Магазин назывался "Астроном". Впрочем, историческое наименование магазина было "Гастроном", но букву "Г" похитили враги.
На двери магазина "Астроном" красовалась бумажка с загадочной надписью: "Тов. пок-ли! С 1-го чис. ц. на хл. повыш. в 5 р. По две бух. в одни р.", а к стеклянной витрине (на всякий случай) был приклеен суровый плакатик: "КРАЖА - ПРЕСТУПЛЕНИЕ!"
Из магазина вышла бабушка типично советского вида: в сером платке и зеленом пальто, с большим рюкзаком за плечами. Вениамину Кутурову показалось, что она очень похожа на рыбу, выброшенную на берег и ничего не понимающую. Бабушка-рыба остановилась рядом с героем гражданской войны, пожевала губами и вдруг злобно произнесла:
- Падлы!
- Кто? - опешил Кутуров.
- Демократы, шкуры продажные! - злобно зашипела бабушка-рыба. - Всю страну китайцам продали, а на свой народ им насрать! Ленина с денег убрали - ничего святого не осталось! Долларов этих поганых понавезли, сексу всякого! Советский Союз развалили! Как теперь народ жить будет?!
Бабушка ораторствовала все вдохновеннее, размахивая кулаком над головой.
- А может вовсе не демократы?.. - открыл прения Кутуров.
- А кто - я, что ли? - еще громче закричала бабушка-рыба. - Я пятьдесят лет в колхозе проработала, ни одного колоска с поля не взяла! А эти падлы эшелонами воруют! Горбачев-Ельцин – шкура продажная! Вот бы Иосиф Виссарионович Сталин сейчас из гроба поднялся, он бы им показал кузькину мать!
- Кузькина мать - это как бы из Хрущева... - напомнил эрудированный герой гражданской войны и огляделся: вокруг начинала собираться толпа.
Рядом кто-то восторженно хрипел: "Несанкционированный митинг!" Появились красные флаги и портрет Мао Цзе Дуна. Кутуров понял, что пора уходить. Но было уже поздно: в толпу верхом на бронетранспортере ворвался отряд ОМОН, орудуя резиновыми "демократизаторами", как шашками.
- А ну, ить вашу мать, р-разойдись! - орал чубатый хлопец с погонами старшего лейтенанта на плечах и с полным бантом Георгиевского кавалера на широкой груди. На его руке, сжимающей резиновую шашку, синела крупная татуировка: "СКИФ".
Толпа быстро рассыпалась, и возле брошенного в грязь портрета Мао остались только бабушка-рыба и Вениамин Кутуров. Чубатый омоновец Скиф вежливо отстранил бабушку:
- Идите, мамаша, Вас не тронут. А вот с этим типом мы сейчас разберемся!
С этими словами омоновец схватил легендарного героя за воротник кожанки и потащил к бронетранспортеру.
Бабушка-рыба нехорошо улыбнулась, ловко сплюнула в узкий глаз Мао Цзе Дуна и пошла домой - смотреть 954-ю серию любимого мексиканского телесериала.
Кутурова грубо толкнули к разгоряченной броне, и броня спросила:
- Ты за большевиков аль за коммунистов?
- А пошел ты за тридевять земель по неровной дороге! - чистосердечно ответил Кутуров, оправляя ремни на кожанке.
- Нехорошо... - протянула броня. - Ой, нехорошо боевую машину посылать... А ну-ка отвечай: что ты делал в ночь с 19 на 20 августа 1991 года?!
- Защищал от путча Белый Дом! - не моргнул глазом Кутуров.
- А в ночь с 4 на 5 октября 1993 года что делал?!
- Освобождал от путча Белый Дом!
- Ишь каков... гусь! - одобрительно хмыкнула броня. - А если, не дай Бог, еще путч случится - что будешь делать?
- НАВСЕГДА!!! - воодушевленно заорал Кутуров.
- Молодец! Дерзай! - похвалила его броня. - Вот тебе за это конфетка.
Из люка вылетел батончик "Сникерса" и приземлился в руки Кутурова. БТР встал на дыбы, развернулся и галопом помчался по улице. Омоновцы побежали следом.
Кутуров развернул "Сникерс" - внутри лежала скомканная гербовая бумага. Разгладив ее, герой гражданской войны прочитал: "У "МММ" нет проблем. Мы сделаем ваш ваучер золотым. Уже делаем".
- Трагично... - произнес разочарованный Кутуров: вид "Сникерса" напомнил ему, что с утра во рту у него не было ничего кроме самокрутки и вставной челюсти. "Голод - не тетка, а гораздо более близкий родственник," - подумал он и поспешил в студенческую столовую.
Разлюбезный читатель! Вам должно быть известно, что студенческая столовая - самое извращенное порождение общепита! О, эта грязная вода, выливаемая в бак с борщом! О, эти обгаженные мухами зловонные рыбные котлеты! О, компот из сухофруктов серого цвета! А запахи! Какие чудотворные запахи царят здесь!
В халате, который при всем желании нельзя было назвать белым, на раздаче стояла женщина монументального вида. За её спиной на стенке висел плакат, выдержанный в стихотворно-приказной форме: "Хлеба к обеду в меру бери! Хлеб - богатство нашей страны!"
- ШТО, ЕСТЬ ХОЧЕШЬ?! - громоподобно спросила монументальная женщина.
- Да вот... хотелось, - ответил Кутуров, изобразив на лице гримасу типа "улыбка".
- НУ ТАК ЕШЬ! - торжествующе воскликнула женщина и перевернула на легендарного героя тяжелый бак с помоями.
На мгновение Кутуров забыл все русские слова, и в голове его крутились лишь отрывочные немецкие фразы. А затем он разразился длиннейшей тирадой:
- В три господа закона бога и апостолов монголо-татарское иго Тимура и его команды в берёзу того Ньютона яблоко пять раз вокруг чайника да копытом в темечко с поворотом на тридцать девятый километр Сибирско-Туркестанскую Краснознамённую имени Жданова МАТЬ!!!
Монументальная женщина захлопала поросячьими глазками и произнесла абсолютно непонятную фразу:
- Выдра... проплыла дважды вправо...
После этого женщина совершенно потерялась во времени и пространстве, вследствие чего уселась на раскалённую плиту.
- Да ты не переживай, брат! - раздалось за спиной облитого с головы до ног помоями героя гражданской войны. За столиком, поигрывая световым мечом, сидел Дарт Вейдер.
Глава 5. "Ненавижу!".
Итак, несравненный читатель, с Вашего позволения, на чём мы там остановились? Ах, ну да! ГГ и его Злой Пьяный приятель приближались к забегаловке "Бутербродная". Последняя буква на вывеске давно отсутствовала, поэтому место называлось «Бутербродна», или просто «Бутерка». Место это было довольно людным и на редкость беспокойным. Последнее тотчас же подтвердилось: дверь «Бутерки» резко распахнулась, и на волю выбежал Петр Первый с высоко поднятым над головой бокалом шампанского. "Виват Россия!" - крикнул царь, выпил, разбил бокал об асфальт и убежал за угол. Несколько стоявших неподалёку тучных иностранцев заулыбались, а один - самый тучный, со значком "Парашютист-подводник" на груди - весело залопотал с английским акцентом: "О-о, Россия - Елцын - Талкоф!" и, подняв над головой кулак, громко запел:
- "Российски флаг, Андреефски флаг, ти проферен ф боях и похоте!.."
- На что это он проверен? - спросил Рок-бард. - На непробиваемость, что ли?
- Нет, - ответил ГГ. - На морозоустойчивость.
Первым знакомым, кого приятели заметили в "Бутерке", была Юлька. Она сидела в задумчивой позе и курила, а по бокам, сложив на груди руки, дремали два субъекта с лицами вольных философов.
- Привет-привет, злобный Юль! - поприветствовал Юльку ГГ. - Как дела?
- Как дела, как дела... Водки хочу! - недовольным голосом ответила Юлька и вдруг смахнула рукой со столика стаканы с кофе. - Эх, разгуляйся, силушка могутная, богатырская! - вскричала она.
Двое субъектов вздрогнули и испуганно закрутили головами.
- Знакомьтесь, друзья мои, - обратилась Юля к ГГ и Рок-барду, хлопнув субъектов по спинам.
- Байрам, - сипло представился один.
- Вольдемар, - так же сипло представился другой и вполголоса предупредил: - У Юльки сегодня ЗЛОЙ ДЕПРЯК.
- ВО-О-ОДКИ ХОЧУ!!! - ещё громче закричала Юля.
За дверью протопали тяжелые валенки.
- Припёрся, старый хрен! - проворчала за стойкой хозяйка забегаловки тётя Валя – сердобольная женщина - и в сердцах хватила кофемолкой по бутылкам с ликёром. Ликёр перестал быть.
- Кто припёрся? - спросил Вольдемар.
- Кто-кто... Дед Пихто!
На пороге возник желчный бородатый старичок с мешком.
- ЗДОРОВО! - окая, бесцеремонно поздоровался он. - Я вам кота в мешке принёс!
С этими словами дед Пихто вытряхнул на стойку из мешка двух облезлых кошек, которые тут же прижались друг к другу и принялись близоруко озираться.
- Рекомендую! - с претензией на эффект заявил дед Пихто. - Сей кот именуется Мурзик, самой что ни на есть породы! К нему бесплатно прилагается кошка Муся.
Услышав свое имя, кошка Муся повернула голову и коварно укусила Мурзика за хвост. В связи с укушением хвоста ошеломлённый кот Мурзик заорал благим матом, т.е. очень громко.
- Катись осседова, бандеровец недобитый! - на полтона выше кота закричала тётя Валя. - Ишь, взял моду котами расплачиваться!
- Ну ты что, ты что!.. - попятился удручённый дед. - Сто грамчиков всего! Ну пятьдесят, пятьдесят! И половинку кофе без сахара... И бутербродик с рыбой… А кот породистый... Пятьдесят грамчиков!..
Тотчас в деда быстро полетела кошка Муся, но Пихто успел увернуться от кошки и выскочил за дверь. Кот Мурзик вышел сам, по пути два раза деликатно чихнув и один раз тактично откусив от мажорского бутерброда.
Юлька, стукнув кулаком по столику, произнесла с угрозой:
- Дайте водки, сволочи! - и начала биться головой об стену с криком: - Дайте, дайте, дайте, а-а-а!..
Вдруг перед ней из воздуха явился Юра Вязанкин с белым лицом и в красных перчатках. В руке он держал поднос, на котором стояли запотевший графин с водкой, стопка бутербродов с чёрной и красной икрой вперемешку, рюмки и крахмальные салфетки.
- Ушли люди, пришли глюки... - задумчиво произнесла Юлька.
Вязанкин изящным движением поставил поднос на столик и зловеще-вежливо улыбнулся:
- Угощайтесь, алкоголики, - и тотчас же исчез в сиреневом тумане.
Друзья тотчас выпили по рюмочке. Помолчали, пожевав бутерброды. Выпили еще по рюмочке, пожевали. Байрам быстро налил себе ещё рюмочку, выпил и покраснел, ещё налил и ещё выпил.
- Остановите его, - сказал Вольдемар. - А то всю водку выжрет, алкаш этакий, - и сам налил себе и выпил. И не покраснел.
В углу, где толпа Арахисов отмечала своё вступление в Соколиную Партию Вольфовича, раздался грохот: Арахисы дружно чокнулись огромными кружками с китайским зеленым пивом и запели хором: "Волга, Волга юбер аллес!.."
- Курочек бы сюда жареных, - мечтательно сказала Юля и плотоядно сверкнула глазами. - КАЖДОМУ - ПО ОДНОЙ!
Выпили ещё по рюмочке. Жевать было больше нечего, поэтому выпили еще по рюмочке.
Рядом с ГГ оказался Фёдор - мифическое существо неопределённой национальности. Себя он причислял к древнекитайским евреям.
- Здесь красивая местность, - сообщил Фёдор и поправил воображаемое пенсне.
- Ишь ты - Фёдор! - изумился ГГ, деликатно икнув.
- Да, представь себе! - гордо сказал Фёдор и раздвоился.
- Ой, два Фёдора! - ещё больше изумился ГГ.
- Фильм такой был - "Два Фёдора", - пояснил культурный Вольдемар.
- Чего это ты, Фёдор, такой... расплывчатый? - спросил ГГ.
- Видишь ли, - Фёдор снова тронул якобы пенсне, - В последнее время у меня состояние не проходящего делирия, что означает - дебильно-радостное состояние после пьянки, а по латыни...
- Чо у тебя, Фёдор? - спросил заплетающимся языком Пьяный Рок-бард.
- Теллурий у него... непроходимый, - пояснил Байрам.
- Свинья ты, Фёдор... - задумчиво изрекла Юлька, обращаясь к графину.
- Вот всегда так, - Фёдор снял воображаемое пенсне и повесил в воздухе. - Обзовут ни за что...
Он вынул из чехла реальную гитару и запел что-то из БГ (который как раз прошел за окном).
- Это панк-рок, - раздался тоненький голосок из-под стола. Там, подперев лапкой голову, сидел пьяный фиолетовый ёжик Лёвка.
- Это не панк-рок! - недовольно проговорил Злой Пьяный Рок-бард. - А вот настоящий панк-рок! - и взял у Фёдора гитару. ГГ предусмотрительно заткнул уши случившимися под рукой бананами.
Наичудеснейший читатель! Если когда-нибудь Вас пригласят на концерт, где будут Злые Пьяные Рок-барды - откажитесь под любым предлогом. ЭТО СТРАШНО.
Рок-бард лупил кулаком по струнам, трясся, как отбойный молоток и, брызжа слюной, орал Суровую Песнь:
- А-а-а, ненавижу! Ненавижу-у-у! Ненавижу, а-а-а!!!
Стены «Бутерки» содрогались, куски штукатурки с потолка сыпались в кофе соседних мажоров. Мажоры вылавливали штукатурку ложечками и вскрикивали: "Во ништяк! Во ништяк!" Байрам и Вольдемар вскочили было плясать, но смутились и сделали вид, что это они просто так вскочили, что это им сидеть надоело. Художник Петросов, стоящий возле стойки, хлопнул стакан водки и протрезвел. Арахисы зааплодировали.
Суровая Песнь вырвалась из тесных стен забегаловки и полетела над городом аки птица. Навстречу ей распускались упавшие деревья на улице Кырлы-Мырлы. Ленин с площади Ленина махал ей бронзовой кепкой. Чубатый омоновец Скиф приветствовал ее резиновой дубинкой. Австро-венгерские музыканты, взявшись за руки на балконе Утёса, подхватывали ее отсутствующий мотив. А далеко-далеко за великой рекой уже занимался (неизвестно чем) желтоватый китайский закат.
«Ненавижу!!!»
Глава 6. Дупел.
А признайтесь, многоэпитетовый читатель: неужели не надоело Вам читать откровенный бред пьяного сумасшедшего? Право, я Вам удивляюсь! Впрочем... Одну минуточку - за мной пришли. То есть, ко мне.
Нет, это не ко мне.
Нуте-с, вернёмся к нашей рассказке. Над педагогическим институтом нависла тяжёлая пелена дыма - это Железный Декан проводил Тактику Выжженной Земли. В небе за дымовой завесой натужно гудело крылатое НЕЧТО, устремив свой величавый полёт вдаль.
Легко взмахивая световым мечом, Дарт Вейдер рубил на дворе дрова и подбрасывал их в костерок, над которым сушилась униформа Вениамина Кутурова. Сам герой гражданской войны в одних кальсонах сидел на перевёрнутом ящике, смолил самокруткой и пестрел татуировками. По его спине широко и привольно раскинулась надпись: "MEMENTO MORI!", что означало «Помни о Моро!». Грудь Кутурова сплошь была усеяна адресами и телефонами, некоторые были вычеркнуты боевыми шрамами.
В это время затрещали кусты, и к костерку выбежал ДУПЕЛ. Самый обыкновенный дупел.
КРАТКАЯ СПРАВКА:
ДУПЕЛ - клювоносое млекопитающее семейства... словом, дупел - он и в Африке дупел. Похож на собаку с густой длинной шерстью светло-коричневого цвета. На морде имеет длинный клюв. Хвоста нет. Питается преимущественно зерновым кофе. Добрейшее и безобиднейшее существо. Отрицательно реагирует на злобную энергетику. Является священным животным.
АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ:
Через 20 лет после написания этого бреда на другом краю земли автору попалась в руки пластиковая фигурка, в точности представляющая дупела. То есть он существует.
Итак, милое животное выбежало из кустов, схватило Дарта Вейдера за край плаща клювом и куда-то настойчиво потянуло.
- Чего это он? - заволновался Черный Лорд.
- А хрен его знает, - ответил Кутуров, с интересом глядя на догорающий в костерке правый носок.
- Кутуров, я тебе левую пятку отрежу, - еще больше заволновался Вейдер. - Чего надо этому священному животному?
- Кажется, он чью-то злобную энергетику чует, - предположил Кутуров. - Это есть нихт гут. Ой, нехорошо!..
Между тем дупел продолжал беспокоиться.
- Декан! - вдруг воскликнул Кутуров и выхватил из кобуры маузер. - Я всё понял! Это есть Чёрный Астрал!
- Да?! Где?! - засуетился Дарт Вейдер.
- Декан пустил в дело свою злобную энергетику! - кричал Кутуров, размахивая маузером. - Главный Герой в опасности! Спасибо, дупел, спасибо, птица, мы наконец тебя дождались!..
При слове "птица" Дарт Вейдер взвился над костерком и уронил в огонь кутуровскую кожанку. В дыму пожарищ зарокотал его трубный глас:
- Птица-тройка, кто тебя выдумал!!!
- Боже мой, ОПЯТЬ! - ужаснулся Кутуров, а испуганный дупел забился под ящик.
- Хо-хо-хо!!! - демонически рокотал Чёрный Лорд в поднебесье. – Куда несешься ты, дай ответ!!!
- Вот так они и жили, простые дорогие россияне! - произнёс чей-то насмешливый голос. Неподалёку стояла машина "Скорой психиатрической помощи", а рядом с ней приветливо улыбались два Шварцнеггера в белых халатах.
- Это санитары, бежим! - закричал Чёрный Лорд. Тотчас в воздухе просвистело ковбойское лассо, и не успел Вейдер до конца опомниться, как, связанный по рукам и ногам, оказался в лапах Шварцнеггеров.
- Вы не имеете права! Я глюк! - орал заталкиваемый в машину Лорд. - Я глюк! Прощайте, товарищи! Считайте меня... - тут дверца за Вейдером захлопнулась.
Шварцнеггеры угрожающе двинулись к герою гражданской войны. Кутуров в одних кальсонах начал отстреливаться из маузера, но пули отскакивали от видавших виды санитаров.
- Я глюк! - выл в машине плененный Дарт Вейдер. - Вставай, проклятьем заклеймённый весь мир голодных и рабов!..
Патроны в маузере быстро кончились. "ВСЁ!"- подумал Кутуров. И тут из-под ящика выскочил дупел и яростно набросился на Шварцнеггеров.
- Мозгоклюй, мозгоклюй! - в ужасе закричали санитары, приняв мирного дупела за коварного хищника, и вскочили в машину. "Скорая психиатрическая", взревев сиреной, умчалась прочь.
- Мы с вами ещё встретимся! - крикнул ей вслед Вениамин Кутуров и, как оказалось впоследствии, был абсолютно прав.
Тем временем Железный Декан всё сильнее напрягал свою злобную энергетику, дабы извести последнего и самого ненавистного Студента, коим был наш незабвенный Главный Герой.
Глава 7. Абсолютный Вахтёр.
1. Изгнание суперхудожника.
Суровая Песнь затихла, и в "Бутерке" появился новый персонаж - глубокоуважаемый в Высших Кругах суперхудожник товарищ Реутов, именующий себя маринистом-авангардистом.
Товарищ Реутов взял себе чашечку кофе и подошел к компании с вежливым:
- Добрый вечер, молодые люди!
- Добрый вечер, - отозвался Главный Герой. А Юлька пробурчала себе под нос: "Молодые люди, молодые глюки..." - и вновь погрузилась в мрачный депряк.
Маринист-авангардист с минуту пристально смотрел на ГГ, как удав на кролика, а потом хлопнул его рукой по плечу и радостно завопил:
- А-а-а! Вспомнил! Вы мне показывали свои работы! Серия картин под названием... э-э...
- "Скелетизмы", - скромно напомнил ГГ.
- Вот-вот, - возликовал мэтр. - Весьма, весьма, батенька! Для начала... э-э... неплохо. Только работать, работать надо больше, батенька, да-с! Вот я, к примеру, - мэтр отхлебнул кофе. - Недавно сделал в Японии выставку своих работ по авангарду. Представьте: на картине - серые бараки, слякоть, мерзость, а вдали на пригорке - Золотой Храм! Как символ веры в светлое будущее! А в небе над этим развевается Трёхцветный Флаг! Вот это, батенька, настоящий авангард!
ГГ с предельно серьёзным лицом слушал мэтра, кивал и морщил лоб. Рок-бард давился беззвучным смехом, намертво сжав зубами гриф гитары. Товарищ Реутов всё больше распалялся:
- Или вот - скоро я повезу в Америку серию картин по маринистике-авангардистике...
- По чему-чему-чему? - вытаращил залитые алкоголем глаза Байрам.
- Не перебивайте... э-э... молодой человек, - товарищ Реутов отхлебнул ещё кофе. - Представьте: шестимачтовый бриг летит на всех парусах сквозь дикий шторм, а над ним развевается Андреевский флаг! Как символ веры в светлое будущее!.. Что это с вашим приятелем? - мэтр указал на багровое лицо Рок-барда.
- Не обращайте внимания, - спокойно ответил ГГ. - Это у него... э-э... зуб заболел.
При этих словах Рок-бард рухнул под столик и разразился истерическим хохотом.
- Извините, я на минутку, - вежливо произнёс ГГ и вышел.
Завернув за угол, он несколько раз ударился головой об стену, пока не почувствовал, что его крыша встала на место. Тогда он вернулся за столик и, вновь изобразив серьёзное лицо, приготовился слушать мэтра дальше.
- Представьте: портрет Президента! - захлёбывался суперхудожник. - На фоне двуглавого орла! Как символ веры..!
- В Африку! И только в Африку! - произнёс ГГ.
Тут откуда ни возьмись влетела Ленка Мафия, вскочила на столик и обратилась к суперхудожнику с пламенной речью.
- Вперёд, товарищи, так держать! - кричала Мафия, размахивая сковородкой. - За нами придут другие, за другими третьи! Давайте гнать, товарищи! Догоним и перегоним! УРА!
Пятясь, как рак, товарищ Реутов покинул помещение. Из-под столика, крутя головой, выбрался Пьяный Рок-бард.
- Слава Богу, - сказал ему ГГ. - Хоть с художником по душам поговорил. А то ваши рок-бардовские разговоры меня уже достали: постоянно одно и то же - о музыке, о поэзии, о музыке, о поэзии!..
Он подтянул гири на своих наручных часах, качнул маятник и спросил:
- Кукушка, кукушка, который час?
На часах распахнулась дверца, и выглянувшая кукушка проворчала заспанным голосом:
- Лучше бы спросил - сколько тебе жить осталось. Шестой час уже, на работу опаздываешь.
- На работу! На работу! - закричал ГГ и выпорхнул на волю. В забегаловке на несколько секунд задержалась лишь его правая рука с огромным кухонным ножом.
Рука подлетела к стене и размашисто на ней начертала: "НАМ ЗДЕСЬ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ!", после чего вонзила нож в стойку бара и умчалась догонять хозяина.
2. Замените телефон.
Отдел вневедомственной охраны, в котором числился наш Главный Герой, с некоторых пор был переименован в городской фан-клуб "Абсолютный Вахтёр", поскольку объединял в себе подлинных фанатов вахтёрского дела. На дежурство они приходили как на праздник - в парадных телогрейках и нарукавных повязках с надписью: "No pasaran!"- и готовы были сутками сидеть на боевом посту, бдительно охраняя покой какого-нибудь "Сизифстройтреста".
Председатель фан-клуба "Абсолютный Вахтёр" Политен Молибденович по совместительству занимал должность Бригадира. Когда ГГ влетел в здание фан-клуба, Бригадир натягивал в коридоре третий ряд колючей проволоки.
- Это зачем? - поинтересовался ГГ.
- На всякий случай, - тревожно оглянулся Бригадир. - Вдруг враги нападут.
- А мины на подоконнике для чего? На случай, если в окно танки полезут?
- Мало ли что... - туманно ответил Бригадир и пригласил ГГ в свой кабинет.
Кабинет Политена Молибденовича представлял собой средних размеров арсенал. На каждого входившего с любопытством смотрела чугунная мортира. В углу кучей лежали ядра, стояли бочонки с порохом и ящики с патронами для поставленных в пирамиду винтовок. По столу между пустых бутылок и консервных банок раскатились гранаты-"лимонки".
- Вот что, Вахтёр, - положил руку на плечо ГГ Бригадир. - Ты сегодня направляешься дежурить на особо важный пост. На тебя, как на супер-фаната нашего фан-клуба, вся надежда. Объект называется "Дом С Привидениями".
- Образное название! - усмехнулся ГГ.
- Да, образное. Оттуда ещё никто не возвращался ЖИВЫМ. Тебе там надо продежурить только одну ночь. Завтра я подыщу тебе сменщика.
В это время дверцы стоявшего в дальнем углу шкафа распахнулись, и оттуда выплыла призрачная фигура какого-то старика. Старик вытянул вперёд руки и глухо, как в бочке, завыл жутким голосом:
- Бригади-и-ир! Я умер вчера! Дай мне кофе, Бригадир! О, как мне холодно ТАМ! Дай мне горячего кофе, Бригади-ир!
- Это вахтёр, который дежурил в "Доме С Привиденьями" вчера, - махнул рукой Бригадир. - К сожалению, он - ВСЁ... Царство ему небесное, конечно, жалко, конечно, но ничего не поделаешь. Ну, так что, согласен подежурить ночку в "Доме С Привидениями"?
- Навсегда! - ответил ГГ, поправляя очки. - Только ласты выдайте.
- Зачем? - удивился Бригадир.
- Чтобы их завернуть, а потом щёлкнуть ими.
- Увы, чего нет, того нет... - Бригадир вздохнул.
- А коньки у вас найдутся?
- А коньки тебе зачем?
- Чтобы было, чего отбросить.
- Нет уж,- отрезал Бригадир.- Тут многие уже тени не отбрасывают, а ты – коньки... Иди так, авось и без коньков ноги протянешь. Идите, Вахтёр, тащитесь.
ГГ мужественно шагнул в ночь. А ночка, между тем, намечалась жуткая. В тяжелых волнах туч плавала огромная луна и зловеще косилась на застывший темный город. Среди мрачных деревьев парка "Динамо" то и дело сверкали жёлтые волчьи глаза и щёлкали острые зубы. На безлюдных улицах изредка встречались одинокие скучающие гопники, явно чужие на этом празднике загробной жизни. Пахло едким дымом, и вскоре ГГ понял - откуда: любимая общага и не менее любимый институт были сожжены дотла, и на их месте чернела обугленная пустыня. Над пепелищем во мраке возвышался памятник Неизвестному Энергетику, как немой свидетель свершённых здесь злодеяний.
ГГ подошел к памятнику. В темноте ему показалось, что статуя усмехается злобной усмешкой Железного Декана.
- Иду дежурить я, - обратился ГГ к железной скульптуре. - Притом тебя, Декан, прошу пожаловать ко мне примерно в полночь. Хлеб-соль мы сделаем с тобою навсегда. Приди, я затащусь. Пароль не нужен.
Неизвестный Энергетик гордо кивнул головой, но спешно уходящий ГГ даже не заметил этого жеста.
"Домом С Привидениями" являлся траурный особняк с ядовито-жёлтыми стенами. Внутри его царил мерзкий запах гниющей рыбы. ГГ прошёлся по скрипящим лестницам, по мрачным комнатам, затянутым паутиной - всюду было пусто. Непонятно было - чего, собственно, в этом доме нужно охранять.
В полном недоумении ГГ вошёл в комнату для вахтёров и зажёг керосиновый фонарь, поскольку электричество в доме отсутствовало. В глаза ГГ сразу бросилось вкривь и вкось написанное кровью по жёлтой облезлой стене: "Техник, где ты был? Ты был так нужен! А теперь уже поздно..." На дубовом столе, напоминающем гроб, стоял дореволюционный телефонный аппарат. ГГ поднял трубку с рычага: из неё вырвалось лишь хриплое рычание. Тут он заметил вырезанный на столешнице чей-то крик души: "ЗАМЕНИТЕ ТЕЛЕФОН!!!".
ГГ положил трубку, и тотчас телефон резко зазвонил. Вахтёр схватил трубку и услышал в ней:
- Алле, это Оперный театр?
- Нет, - ответил Вахтёр.
- Что-что, не слышу? - донеслось из трубки.
- Не-е-ет! - нараспев прокричал ГГ.
- Плохо слышно, говорите громче! Это Оперный театр?
- Не-е-ет, это не О-о-оперный теа-а-атр! - громко пропел ГГ хорошо поставленным баритоном.
- Не театр, а поёте! - отозвалась трубка. - Кто это поёт?
- Призрак Оперы! - брякнул Вахтёр и бросил трубку.
Что-то тревожное снова коснулось бесстрашной души Вахтёра-Ниндзи, и холодец-леденец пробежал по его спине. ГГ накрепко запер дверь и покосился на тёмное окно.
Телефон опять зазвонил. ГГ снял с рычага трубку и услышал вкрадчивый женский голос:
- Вы на месте, Вахтёр? Вы затащились?
- Кто это? - воскликнул ГГ.
- Это? Где? - притворно удивилась трубка.
- Кто это говорит?!
- Что говорит?
- Кто со мной говорит?! - заорал ГГ.
- С вами? Да это у вас глюки, Вахтёр! Лечиться вам надо, милый!.. - и трубка замолчала.
"М-да, лечиться..." - подумал озадаченный ГГ и начал вынимать из всех карманов пачки лекарств от глюков: глюконат, глюкозу, глюкоген, глюкагон и некоторые другие глюкозиды. Проглотив горсть таблеток, ГГ затащился. Едва это произошло, возле его уха раздался веселый хрипловатый возглас: "О-оп-па!" - и над головой Вахтёра нависла выскочившая из-под стола огромная Крокодилка с поднятыми передними лапами и с радостно улыбающейся зубастой пастью.
«Всё! Крыша едет!» - решил ГГ.
По всему "Дому С Привидениями" моментально пронеслась веселая разноголосая распевка: "Крыша едет, крыша едет, крыша едет, ля-ля-ля!.."
С улицы послышался зловещий гусеничный лязг, оконные стёкла мелко задрожали. Ночную тишь прорезал оглушительный рёв. К "Дому С Привидениями" приближался Страшный Зверь КНАМ.
ГГ нащупал в кармане дольку чеснока - самое испытанное средство от злобных глюков - и начертил ею на полу вокруг себя магический круг. Из ящика стола Вахтёр вынул толстенную книгу и, раскрыв её, чуть было не захлебнулся от обильного слюновыделения: это была "Книга о вкусной и здоровой пище".
- "Курица под белым соусом", - прочитал ГГ и плотоядно облизнулся. - "Сваренную курицу разрубить на части, уложить на блюдо и залить белым соусом. На гарнир дать отварной рис, заправленный маслом..." Суки, ненавижу...
Лязг и рёв за окном становились всё громче. ГГ взглянул в окно - и волосы на его голове зашевелились. Свистя перепончатыми крыльями, перед самым окном промелькнуло НЕЧТО, целиком состоящее из множества огромных светящихся глаз. Крылатое Многоглазие унеслось в небеса, но то, что увидел ГГ дальше, было ещё кошмарнее. Прямо к дому двигался ужасный КНАМ - зверь с туловищем динозавра и с двумя бивнями на морде. Вместо задних лап у него были тракторные гусеницы. Позади чудища извивались змеи с антеннами на головах и разбегались во все стороны жирные пауки. ГГ поспешно склонился над спасительной книгой.
- "Пирог можно делать, как и пирожки, с любой начинкой, - давился слюной бесстрашный Вахтёр. - Из мяса, ливера, рыбы с рисом, с визигой, капустой, с рисом и яйцом, с кашей, с грибами..." О Боже мой! - простонал он измождёно. Ему люто захотелось лапши "Доширак".
В комнату, щёлкая массивными челюстями, ворвалась хищная птица Лебедин и завизжала: "КРАНТИКИ!!!"
Тотчас окно было вынесено, и в помещение ввалилась бесчисленная вопящая и суетящаяся нечисть. Вслед за ней в окно попытался влезть и зверь КНАМ, но застрял на полпути и жутко заорал, мотая головой с бивнями.
- Где он?! Ищите его!!! - визжала птица Лебедин.
Нечисть рассыпалась по комнате в поисках незримого Вахтёра. Особенно суетился, наступая всем на конечности, трёхголовый мутант, носящий прозвище "Глагол Третьего Лица".
Не теряющий самообладания ГГ перевернул страницу и прочёл: "Бефстроганов". "Странная фамилия... - подумал он. - Интересно, кто это такой - Бефстроганов?"
Тут же Бефстроганов явился, звеня гусарскими шпорами и нервно кривя рот.
- Не нашли?! - высоким голосом вскричал Бефстроганов.
- Нет его нигде, проклятого! - начала оправдываться птица Лебедин.
- Как так - нет?! Отчего нет?! Сыскать!
- По всему дому ищут... Может, нету его вовсе?..
- Не могут сыскать!.. По всему дому не могут сыскать!.. - капризно ломал руки Бефстроганов. - Здесь он! Ищите лучше!
Отдав ценное распоряжение, Бефстроганов круто развернулся и ушёл в санузел. Глагол Третьего Лица бросился за ним следом, но там уже никого не было. Лишь в трубах канализации клокотала вода и звенели гусарские шпоры. Бефстроганов смылся.
Тотчас извне раздались тяжёлые металлические шаги. Пол под ногами задрожал. Суета стихла, нечисть сбилась в кучу-малу возле задремавшего в окне КНАМА. Шаги медленно приближались к двери. Дверь резко распахнулась: на пороге стоял ЖЕЛЕЗНЫЙ ДЕКАН.
- Я на зов явился! - пророкотал он. - Всё кончено. Дрожишь ты, рок-вахтёр!
- Я? Нет... - ГГ невольно взглянул на свои подрагивающие коленки. - Я звал тебя и затащился.
- Дай руку! - потребовал Декан.
- Фиг тебе! Я рок-вахтёр и суперфан, но не самоубийца. Оставь меня...
- Вот это да! - шепнула восхищённая птица Лебедин Глаголу Третьего Лица. - Чисто "Малый театр"!
- "Триада", - блеснул эрудицией Глагол.
- "Триада" - это пантомима, болван, - пояснила Лебедин. - Там не разговаривают. А это "Малый театр".
И тут высокая драматургия неожиданно закончилась. В комнату влетел всклокоченный дупел и с разбегу клюнул Декана в железное мягкое место.
- РУКИ В ГОРУ! - раздался суровый глас. В дверях с маузером в руке и в потрёпанных кальсонах стоял герой гражданской войны Вениамин Кутуров.
Глава 8. Последняя ОЧЕНЬ.
- Сдавай, Вениамин.
Сидящий напротив ГГ легендарный герой гражданской войны перетасовал колоду карт и стал раздавать на троих. Третьим был молчаливый после процедур Дарт Вейдер. Играли, естественно, в "дурака", потому что действие происходило в палате психбольницы имени товарища Кубяка.
- Эй вы, жертвы энергетических репрессий! - крикнул им со своей койки Злой Пьяный Рок-бард. - Кто в "дураках" остался?
- Отстань, диссидент, - проворчал сквозь самокрутку Кутуров. - Не мешай партию обдумывать.
- Все мы в дураках остались - и люди, и глюки... Все, кто партию обдумывал, - произнесла Юлька из глубин злого депряка и погладила дупела, положившего к ней на колени клювоносую голову.
В дверь тихонько постучали. "Кто бы это мог быть?" - насторожился ГГ. Стук повторился. ГГ проковылял через палату и открыл дверь. За дверью стоял скромный мальчик.
- Орла вызывали? - спокойно спросил он.
И ГРЯНУЛ ТУШ.
Рэп-эпилог.
Сто первая рассказка.
Столетняя война.
Простреленная каска.
Китайская стена.
Задраенные люки.
Болотная вода.
Полуночные глюки.
Дарт Вейдер навсегда.
Измерен в килогерцах
Космический простор.
Нам разум вместо сердца
Дал каменный топор.
Россия бьёт баклуши
Со Славою Труду.
Ей не дадут покушать
В двухтысячном году.
Тащись, пока свобода.
Ну что же ты не рад?
Через четыре года
Здесь будет сущий ад.
Покой нам только снится.
Прощай, двадцатый век.
Писатель Солженицын -
Хороший человек.
Писано сие стариком Нетроньеговым осенью 1993 года в стольном городе Ха, который вдоль Амура белым парусом и в котором строят памятник Жертвам О. Читано на лестнице у «Бутербродной».