я сожгла слишком много спичек в детстве.
когда мне было шесть, мне нравилось смотреть на огонь, пылающий в унитазе вместе с моим дерьмом и метровыми рулонами туалетной бумаги. я поджигала его каждый раз, когда мне приспичивало ходить, как говорят культурные дети, "по-большому". поджигала до тех пор, пока однажды не забыла поднять пластмассовую сидушку и она не начала томиться в пламени как окоченевший от старости зефир. родители даже не догадывались, что каждый мой поход в туалет, заканчивается своеобразным таинством кремирования собственного дерьма. они даже толком не понимали, зачем купили новый унитаз.
когда мне исполнилось четырнадцать, я несколько раз прошла мимо куска закоптившейся эмали, стоявшего в подъезде и ожидавшего, пока его не отвезут в то место, где его участь разделят миллионы разбитых памятью и временем вещей.
когда мы сделали ремонт в туалете, и стоял новый унитаз с этой его белоснежной до боли в глазах эмалью, я поклялась себе, что спички в руки я не возьму, только не в этом месте, нет. и что с этих пор, устранять запах переваренных продуктов питания отныне будет освежитель воздуха.
мне уже двадцать, я держу клятву до сих пор. но все эти годы, меня тревожило лишь пару фактов, связанных с этим местом: отсутствие логики у родителей и старый обгоревший стульчак, который плавился как зефир, как, чёрт его, окоченевший зефир, только теперь от пламени моих воспоминаний. и я до сих пор сижу на нём и не понимаю ни логику родителей, ни логику горящего дерьма.