Острой иголкою в настежь открытое сердце.
Кубарем вниз с облаков о холодный бетон.
Из непослушных осколков собраться, согреться
Мне не под силу. Не выдюжить. Что это? Стон?
Стонет здесь кто-то? Скажите ей, чтоб замолчала!
Как-то негоже скрипеть развалюхой арбой.
Господи... Это же я сейчас землю качала,
Выла по волчьи над черной своею судьбой.
И по размытой слезами до хляби дороге,
Мимо засыпанных пеплом предавших руин,
В кровь разбивая уставшие бедные ноги,
Сердце, подруга, тебе я несла на почин.
И перебросив поклажу на хрупкие плечи,
Сдав на храненье кошмары бессонных ночей,
Вместе с тобой по любви поминальные свечи,
Переливала в десятки счастливых свечей.
Ты, о себе позабыв, умирала стократно,
Горькую память сполна выпивая со мной.
Крепко держала, чтоб я не свернула обратно,
Чтобы спаслась, не убитая этой войной.
Время, глухое к страданиям, ход тормозило,
Пересыпая секунды в колодцы без дна.
Это подруга у неба меня отмолила,
И за зимою пришла, наконец-то, весна.
Сколько с тех пор я оставила лет за собою,
И без добычи осталось тогда воронье.
Знаю теперь, что дано справедливой судьбою
Мне во спасение чистое сердце твое!