никто как ты не мог писать картины
на полотне моём, чистейшем как кристалл,
кто кисть держал неправильно, кто кляксы ставил,
кто вовсе непристойности писал.
никто как ты морозами по стёклам
моим не рисовал узоров кружевных,
я длительно молчала: что ж, читай наскоком,
не подавись. ты был жесток, теперь я тоже в них,
в словах вот этих обрела спасенье
от неизбежности безудержно любить.
возможно, в этом всё моё везенье,
я слишком много знала-ты решил убить.
в стихах, что не причинят вовсе боли,
нет смысла. пусть зацепят и тебя,
в твоих десертах не хватало соли,
чтоб пожалеть как следует себя